Превозмоганец-прогрессор

— Тихо, тихо, — шёпотом успокаивал попаданец девчонку, продолжив вместе с её тельцем в руках подъём наверх, — Не дёргайся, не бойся, всё хорошо.

Миновав второй этаж и оказавшись на половине пути к третьему, Егоров повернул лицо девочки к себе.

— Ты меня понимаешь? Кивни, если так. Молодец. Сейчас я опущу ладонь, но ты кричать не станешь, иначе дядечка тебе сделает бобо. Хорошо? Умница. А теперь не громко, очень не громко, поведай мне, куда ты так спешила, и где здесь кто находится. И чем занят.

— Господин, я ничего плохого…

— Я верю, охотно. Как тебя зовут? Как? Люза? Хорошая девочка Люза в башне Машвер живёт. Говори, сколько здесь воинов?

Кроме караульного на крыше и часового у входной двери, в башне находилось ещё двое дружинников и трое лесных гостей, как их назвала Люза. Так что, уверенность Тании в причастности лэна к дорожным грабежам подтверждалась.

Все пятеро находились в одной из комнат третьего, последнего, как правильно определил Игорь, этажа, где и спали, кроме одного из гостей, отправившего девочку во двор к кладовщику за элем.

— Если я надолго задержусь, господин меня опять побьёт, — всхлипнула Люза.

— Нет, малышка, — уверенно сказал ей попаданец, — Уверен, больше он никого не тронет. Только, чтобы тебе не волноваться, мы сделаем так, что ты не сможешь выполнить его приказ. Только не бойся, это лишь на время. Поняла?

Девчонка явно слишком много получила в своей жизни ударов и от судьбы, и от людей, поэтому нисколько не поверила схватившему её дядьке. Только деваться-то ей всё равно было некуда. Люза молча дала обрезать попаданцу подол своего платья, нарезать из него полос, связать ей руки и ноги, снести себя на второй этаж и положить на диван в одной из комнат — кажется, это был кабинет самого лэна Агана.

— Господин…

— Лежи тихо. Рот тебе затыкать не стану. Ты ведь не будешь кричать? Вот, умница.

Видя, как рабынька напугана, Игорь не сомневался, что она даже не пискнет. Придавив накатившую вдруг не ко времени жалость, попаданец вышел из кабинета, плотно притворив за собой дверь.

Проходя мимо третьего этажа, он, как ни прислушивался, никаких звуков там не услышал, значит, бодрствующий так и пребывает в одиночестве и поговорить ему не с кем — товарищи дрыхнут.

На крышу вела хорошо сколоченная из прочного дерева приставная лестница, просунутая сквозь широкий люк наружу метра на полтора.

Поднявшись по ней и увидев, что в этот момент караульный справляет нужду, направив струю вниз во двор на сторону противоположную той, где наливались вином и элем его товарищи, Егоров упускать хорошую возможность не стал.

Не сильно-то и скрываясь и не особо приглушая шаги — сейчас больше играла роль скорость — он подскочил к дружиннику и в момент, когда тот стряхивая капли с конца, лениво только начал поворачивать голову, сильно ударил его ножом точно под левую лопатку.

Бывший спецназовец уже имел личный опыт и знал, что получивший ножом в сердце, никаких криков и воплей не издаст — всё, на что его хватит, так это сделать последний в своей жизни глубокий вдох.

— Первый, — негромко открыл Игорь счёт убитым им в Машвере врагов.

Придерживать падающее тело он не стал. Даже вскрикни караульный, вряд ли его услышали бы внизу товарищи, уже подтянувшие к своему почти праздничному столу женщин, чьи визги сейчас долетали до ушей находившегося на крыше диверсанта.

Спустившись на третий этаж, Игорь осторожно двинулся по идущему кругом вдоль стены коридору. Сначала, как пояснила Люза, шли две комнаты для рабов, уехавших вместе с хозяином на турнир, затем шла столовая, которой никто и никогда не пользовался — дружинники предпочитали питаться или во дворе или в своих спальных комнатах, за столовой находилась оружейная и лишь затем располагались три комнаты для бойцов лэна.

Дальше ещё имелись кладовые и большой склад с различными метательными снарядами — стрелами, арбалетными болтами и даже простыми булыжниками, которыми собирались, в случае осады башни, кидать с крыши во врага. Но, понятно, Игоря интересовала только одна из спален, где сейчас находились его цели.

Игорь где-то читал, что его далёкие предки с наступлением темноты жгли в избах лучины. Вот и в этом мире пользовались такими осветительными приборами. Даже в тереме барона он не видел ни одного хоть самого примитивного масляного или керосинового — раз уж здесь додумались до перегонки вина и браги, то могли бы сообразить и насчёт разделения нефти — фонаря.

И, вообще, Егоров всё больше убеждался, что средневековье здесь, ну, просто очень раннее. Или, может, в этом мире не было эпохи античности с её достижениями? Попаданец решил, что поинтересуется этим вопросом у Тании как-нибудь в другой раз, сейчас у него дела поважнее.

Бодрствующий вояка сидел на лавке за грубо сколоченным столом, боком ко входу в комнату, и как раз в тот момент, когда из темноты коридора на него с любопытством посмотрела смерть в образе иномирянина-спецназовца, он менял почти прогоревшую лучину на новую, взятую из большой стопки на краю стола.