Преступный мир. Очерки из быта профессиональных преступников

В течение нескольких веков по всему пространству деревенской Руси не прекращается отчаянный вопль нашего бедного хлебопашца: «Коня украли!» В этом вполне слышится вся беспомощность крестьянина и бессилие против исконного, заклятого врага. Беззащитность жертвы конокрада ужасна. Нуждаясь в лошади как в первой и важной помощнице, без которой немыслим для него тот тяжелый труд земледельца, на который он обречен на всю жизнь, крестьянин, лишаясь этой помощницы, становится в критическое положение человека, над которым внезапно разразилось несчастье. Он часто принужден бросить заведенное дело, махнуть рукой на хозяйство и на всю свою незавидную долю. И кипит у него злоба против своего вечного врага, но он поделать ничего не в силах, помощи неоткуда ждать. Ни одного дня он не бывает спокоен, его жизнь всегда омрачена опасностью лишиться коня. Обезопасить же себя от злодейских покушений для него не существует возможности; его усадьба всегда открыта для вора, проникающего откуда ему заблагорассудится. Все условия нашей сельской жизни благоприятствуют профессии конокрада, и в этом кроется, между прочим, одна из причин развития конокрадства. Тут все стоит за конокрада: беспечность нашего крестьянина, плохой надзор за животными и плохая организация у нас полицейского дела в провинции вообще и несостоятельность уездной полиции в деле борьбы с конокрадством в частности. Борьба эта, как известно, главным образом ведется у нас посредством канцелярской переписки, настоящих же розысков, за редкими исключениями, не бывает. Главное же то, что полиция не придает особого значения вопросу о борьбе с конокрадством; у отдельных лиц, на которых лежит обязанность непосредственной, активной борьбы с преступниками, отсутствует сознание важности их назначения. Они не обобщают вопроса, для них существуют лишь отдельные факты кражи лошадей. В деле борьбы с конокрадами нет единства, каждый заботится о своем маленьком районе, относится к этому делу официально и беспечно.

Между тем. конокрады составляют целую ассоциацию, необыкновенно обширную, пустившую глубокие корни по всему нашему отечеству, так что принимаемые меры к борьбе с ними совершенно не соответствуют их силе. Всякая преступная профессия имеет свои законы, обычаи и традиции, свой собственный обособленный мир, и первое место среди преступных обществ, безусловно, надо отдать обществу конокрадов, представляющему у нас в некотором роде государство в государстве. Оно самое многочисленное и грозное, самое вредное и трудно победимое.

Конокрады знают свою силу и потому им удержу нет, они смеются над опасностью, так как она для них почти не существует. Конокрад поставлен в несравненно лучшие условия, чем другой профессиональный преступник. Его почти не стесняют в действиях, как другого вора, например, оперирующего в городах, где много полиции и вообще народ более тертый и опытный в сравнении с крестьянами, и к тому же самые условия городской жизни стесняют действия вора. Конокрад же прежде всего рассчитывает на крестьянскую беззащитность; он так себя поставил в глазах деревенского населения, что не считает нужным стесняться и не скрывает своей профессии. Конокрады крепко стоят друг за друга, и в этом тесном товариществе состоит их сила, которая страхует их от каких-либо мер со стороны крестьян. Последние отлично знают, что конокрад не один, что за него твердо стоит вся его братия, которая жестоко и неминуемо отомстит виновнику, всей деревне, оставит ее без скота или сожжет все село. И часто, если находится смельчак, желающий донести на вора или принять в отношении его другие меры, все село, соседи просят его не делать этого, не накликать на всех беды. И приходится крестьянам скрепя сердце терпеть в своей среде своих врагов. Они даже заискивают перед ними, угождают, чтобы не вызвать их гнева. Это понятно, если принять во внимание положение, занятое конокрадами среди сельского населения. Редкий опытный, профессиональный конокрад не сидел в тюрьме. Отсюда он появляется преступником, набравшимся своеобразного ума-разума, пребывание среди сливок преступного общества культивирует из него человека, для которого преступление — не сделка с совестью, как у случайных преступников, а специальность, которой он посвящает свою жизнь, и смотрит на нее так, как смотрит каждый человек на свою профессию. Живя среди крестьян, он является куда выше их по развитию, ловчее и, конечно, хитрее. Это одно уже дает ему большое преимущество в деревне, он умеет пользоваться слабостями крестьянина, посвящен в его жизнь.