Читаем Преступный мир и его защитники полностью

Мечтам Ольги Штейн не суждено было сбыться. Переписка с Шульцем, обнаруженная властями, выдала ее местопребывание. Она была возвращена в Россию и осуждена. Правосудие свершилось».

Затем защитник коснулся памяти Пергамента, для которого дело Штейн оказалось поистине роковым. Покой, звание адвоката, звание члена Государственной думы, репутация — все оказалось в опасности. И он не выдержал. Минуя суд земной, предстал перед тем верховным трибуналом, где всем предстоит держать ответ за свои прегрешения, вольные и невольные.

Относительно Базунова защитник говорил, что, если бы даже он и видел, что его клиентка готовится сбежать от суда, он все-таки ничего не мог бы предпринять против этого. Положение защитника обвиняемой обязывало его к молчанию. Адвокат не вправе выдавать тайны своих клиентов. И закон, и совесть запрещают ему это. Эта обязанность молчать не может быть нарушена даже в том случае, если способствует безнаказанности, торжеству преступления, пользованию его плодами. Убийца, поведавший адвокату или священнику, что он действительно убил, указавший, где зарыт труп, где спрятаны награбленные деньги, может спокойно жить и пользоваться плодами преступления, зная, что ни адвокат, ни священник не станут его обличителями.

Скажут, это зло. Пусть так, но это зло, этот вред — лишь ничтожная капля по сравнению с тем морем зла, которое хлынуло бы на человечество, если отнять у него веру в тайну исповеди, в тайну врачебную, адвокатскую. Это значило бы обречь человека на вечное ношение в себе нераскрытых гнойников духовных недугов, превратить церковь в западню и подорвать к служителям ее присущее их званию доверие. Адвокат нужен гражданам для защиты их имущества, чести и жизни. Закон и государство утверждают его в этом звании, скромном и вместе с тем высоком по назначению. И чтобы он мог достойно выполнить свою задачу, ему необходимо безграничное доверие клиента, а доверие не может быть там, где нет уверенности в сохранении тайны. Без нее немыслима сама профессия.

Многим нападкам подвергается адвокатура, и многие из них, быть может, справедливы, ибо чем выше что-либо по своей идее, по основному назначению, тем большей порче и извращениям подвергается оно в руках человеческих.

Все подвержено уклонению от нормы, болезням, но важно, чтобы не поражался самый жизненный нерв организма.

Адвокатов упрекают в том, что они растрачивают деньги своих клиентов. Это грустно, это, конечно, пятнит сословие, но нарушение тайны, доверенной клиентом, явилось бы посягательством на те реликвии, во имя которых сам храм заложен.

Всякая корпорация несет на себе не только одни пороки прошлого, но и его достоинства. Наследуют не одни только долги, но и накопленные веками ценности. Адвокатура также имеет великое, почетное прошлое. Во все времена у всех культурных народов адвокатуре и суду был вверен священный киот права и свободы.

«Господа присяжные заседатели, — закончил свою речь присяжный поверенный Казаринов, — мне не приходится доказывать, что мой подзащитный — чистый человек. Все, что происходило здесь, на суде, говорит о незапятнанности и выдающихся достоинствах Базунова. Грустно думать, что на склоне лет судьба бросила его на скамью подсудимых. Странная судьба! Всю свою жизнь, все силы ума, знаний и таланта человек посвятил служению обществу, и теперь здесь, в уголовном суде, обществу предлагают свести с ним счеты!.. Я не сомневаюсь, вы сумеете воздать ему по заслугам».

Последним с защитной речью выступил адвокат Г. С. Аронсона.

«Не ответ держать мы пришли сюда, — начал свое выступление присяжный поверенный А. В. Бобрищев-Пушкин, — мы пришли привлечь наших обвинителей к ответу. Мы не дети, и сущность этого процесса нам очень хорошо понятна. Существует свободное сословие. Уже давно обладает оно всем, чем недавно стали было пользоваться русские обыватели. Есть у него право союзов, право собраний, было до последнего времени и право свободного голоса. Заря русской гражданственности не застигла его врасплох. Когда схлынули высоко поднявшиеся волны, оно сохранило свои позиции. Когда обывателя берут за горло, гражданин адвокат оказывает ему помощь… (Председательствующий останавливает защитника.) Господин прокурор говорил, что у нас в России куда лучше, чем за границей, что там — капиталистический строй, что личность там — ноль. Не знаю. Переедет границу русский присяжный поверенный, придет в суд, подаст свою карточку, скажет: «Я — присяжный поверенный», и его проведут с почетом на первые места. Вернется сюда, скажет: «Я — присяжный поверенный», и его тоже проведут на самое «первое» место — на скамью подсудимых. Что ж, нет худа без добра. На скамье подсудимых — русские граждане. Посмотрим, как они будут защищаться.

Их зашита будет достойной. Лучшим средством привлечь к ответу обвинение будет дать на него спокойный ответ, доказать всю его юридическую и фактическую несостоятельность. Тогда будет ясно, для чего оно создалось».

Перейти на страницу:

Все книги серии Редкая книга

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии