Преступник

Все уже улеглись; слышалось приглушенное бормотание, чей-то тихий смех.

Ихсан-эфенди поднялся, осмотрелся. Прилечь можно было только под парашей, прибитой ржавым гвоздем к двери камеры.

— Да не маячь ты перед глазами, старикан! — крикнул парень с чумазым лицом, тот, что днем подхватил брошенную Ихсаном-эфенди в миску лиру.

— А что же мне делать?

— Ложись под парашей!

Седой человек бросил Ихсану-эфенди рваное тряпье.

— Накройся пока этим. Завтра тебе принесут постель.

— Кто?

В камере стало тихо, арестанты с любопытством смотрели на Ихсана-эфенди.

— Ты спрашиваешь кто? Разве у тебя нет жены?

— Жена есть.

— Молодая, старая? — послышалось сразу несколько голосов.

Ихсан-эфенди сердито вскинул голову.

— Послушайте, если вы скажете хоть слово о моей жене…

— А что?

— Моя жена не чета тем, кто носит сюда постели.

На мгновение воцарилась тишина, потом заговорили все сразу:

— Что это значит? Разве те, кто приносит сюда постель, не люди?

— Или ты хочешь сказать, что они хуже твоей жены?

— Ты не знаешь, что говоришь, старик! Подбирай слова, прежде чем открыть рот. Не забывай, что ты в тюрьме!

Ихсан-эфенди расстелил тряпье и лег под парашей.

На море бушевал шторм. Волны с грохотом разбивались о скалы, время от времени оглушая воздух пронзительным свистом, проносился поезд.

Ихсан-эфенди заснул. Во сне он видел Шехназ. «Не беспокойся, дорогой, — говорила она ему. — Мать Адема не бросит меня одну!»

Шехназ и в самом деле не была одна.

В тот день следователи были особенно придирчивы. Один из них даже сказал ей:

— Муж подозревает вас. Скажите, где деньги, и бедняга будет освобожден!

С этой минуты она возненавидела мужа.

— Да покарает его аллах! — закричала она. — Я ничего не знаю. Если уж кто и украл деньги, так это он сам. У него по горло долгов. Весь квартал об этом знает! Пьет, шатается по всяким непристойным местам. Он и первую свою жену загнал в гроб. А теперь за меня взялся!

Время шло к полуночи; они, как и каждый вечер, пили вино. Шехназ сидела напротив Адема, подперев голову руками, и прислушивалась к нарастающему шуму моря. Она не смотрела на Адема, но он ни на минуту не выходил у нее из головы. Итак, три тысячи сто семьдесят лир… На эти деньги он сможет купить автомобиль и устроить свою жизнь. Но что будет с ней? Ведь у нее никого нет. А если Адем не возьмет ее в жены…

Их взгляды встретились.

— О чем задумалась? — спросил Адем.

— Так просто. Ни о чем.

— Слава богу, вам есть о чем подумать, — вмешалась в разговор мать Адема. — Вот выйдет из тюрьмы ее муж…

— Ничего, мамаша. Пусть выходит. Через несколько дней заглянем в министерство юстиции. У меня там приятель. Попросим его написать заявление…

— Какое заявление?

— О разводе!

— Разве нас сразу разведут?

— В момент. Мой друг стоит целого адвоката. Старик украл деньги, шутка ли? Его посадили в тюрьму. Позор. Значит, он нечестный человек. Кто тебя заставит быть женой вора?

Шехназ, не отрываясь, смотрела на Адема. Зеленоватые глаза, опушенные длинными черными ресницами, улыбались.

— Так ты и в законах разбираешься…

Мать Адема вышла из комнаты. Они остались вдвоем.

— Сразу разведут? — снова спросила Шехназ.

— Вот увидишь!

— А что дальше?

— То есть?

— Ну когда разведут?..

— Какой может быть разговор? Конечно, мы поженимся!

Шехназ вздохнула. Ей почему-то не верилось. Она боялась, что Адем обманет ее.

Адем потянулся через стол и взял Шехназ за руку.

— Почему ты вздохнула?

— Так просто.

— Ты мне не веришь? Мы поженимся и уедем куда-нибудь отсюда. Не бойся: машину купим не сейчас, позднее… Старик к тому времени, наверно, умрет в тюрьме!

Шехназ перевела разговор на другую тему.

— Тебя спрашивали о Джевдете?

— Ага… Они думают, деньги украл он!

— Да, но ведь в тот вечер мальчишки не было дома!

— Ну и что же? Отец бил его, выгнал из дому… Разве он не мог отомстить?

— И все-таки он этого не сделал.

Адем отпустил руку Шехназ.

— Не обижайся, но ты очень глупа. Забудь о том, что я был здесь в ту ночь. Есть только старик и его сын. И, конечно, подумают на них. А взяли они деньги или нет — какое нам до этого дело? Чем больше все запутается, тем лучше для нас. «Вали пьяного, если он падает!»

Но пасынок не выходил у Шехназ из головы. Да, он грубил, делал все назло, не слушался, но…

— Не думай об этом, — продолжал Адем, — выбрось из головы. Твой муж подозревает тебя, ты должна ненавидеть его за это — наговаривай на него все, что можешь! На что тебе сдался Джевдет? Его разыскивает полиция. Завтра его схватят, и конец! Или тебе больше делать нечего, как только о нем думать? Чтоб он провалился, сучий сын!

Джевдет крепко спал на тахте в комнате Кости, не слыша ни шума волн, разбивающихся о скалы, ни гудков машин, мчавшихся из Сиркеджи в Бакыркёй[47]. А его уже разыскивали. Молчание Ихсана-эфенди навело на мысль: «Деньги мог украсть его сын!»