Преступление в Орсивале

Все убыстряя шаг, с головой уйдя в раздумья о том. какие меры принять, чтобы обеспечить наибольший успех своим планам, сыщик продолжал свой монолог, обрывки которого время от времени удавалось уловить старому судье.

- Все идет прекрасно, - бормотал он, - все будет в порядке. Слыханное ли дело, чтобы кампания, начавшаяся столь удачно, не увенчалась успехом! Если Акаб уже в кабачке, если кто-нибудь из моих посланцев принес нужные сведения, нынче же вечером с преступлением в «Тенистом доле» все станет ясно, все определится, а через неделю никто уже не вспомнит об этой истории.

В конце улицы, напротив церкви, сыщик внезапно остановился.

- Прошу прощения, сударь, - обратился он к орсивальскому мировому судье, - что столько времени таскал вас за собой и заставлял делить тяготы моего ремесла, но, не говоря уж о том, что вы могли оказаться мне весьма полезны у мадам Шарман, ваше присутствие становится мне совершенно необходимо теперь, когда мы всерьез беремся за Тремореля.

Они перешли на другую сторону и вошли в кабачок на углу улицы Мучеников.

Хозяин, который за цинковой стойкой разливал по литровым бутылкам содержимое огромного кувшина, был, казалось, изрядно удивлен, видя в своем заведении двух посетителей, принадлежащих, судя по их внешности, к высшим классам общества. Но Лекок, подобно Алкивиаду*, был везде у себя дома и везде говорил на языке тех, к кому пришел.

[ * Алкивиад (ок. 450-404 до н. э.) - афинский стратег во время Пелопоннесской войны, пользовался популярностью в народе благодаря щедрости и умению вести себя на равных с представителями любых слоев. Обвиненный своими политическими противниками в преступлении против религии, бежал в Спарту, где полностью перенял образ жизни спартанцев, в корне отличавшийся от афинского. ]

- Скажите-ка, не у вас ли собралась компания человек в восемь - десять, которые поджидают своих приятелей?

- Да, сударь, эти господа пришли примерно час назад.

- Они сейчас в отдельном кабинете, что в глубине дома, не так ли?

- Именно так, сударь, - ответил кабатчик с внезапной почтительностью.

Он не знал наверняка, что за человек его расспрашивает, но нюхом учуял в нем важную персону из префектуры полиции. Поэтому он ничуть не удивился, что этот изысканный господин знает его заведение не хуже, чем он сам, и без колебаний распахнул перед ним двери кабинета. В просторном помещении в глубине дома, отделенном от остальных лишь простой перегородкой из матового стекла, пили и перебрасывались засаленными картами человек десять самого разного вида.

При появлении Лекока и папаши Планта все почтительно встали, а те, кто оставался в шляпах или фуражках, тут же их сняли.

- Превосходно, господин Акаб, - обратился сыщик к человеку, который, по-видимому, возглавлял этот отряд, - вы точны, я вами доволен. Мне вполне достаточно будет шестерых из ваших людей, тем паче что я вижу здесь трех человек, которых посылал сегодня с поручением.

Г-н Акаб поклонился, радуясь, что снискал одобрение начальника, который обычно не слишком-то щедр на похвалы.

- Потерпите еще минуту, - продолжал Лекок, - дальнейшие мои распоряжения будут зависеть от донесений, которые я услышу.

Затем он обратился к троице, которую посылал утром к торговцам мебелью:

- Кому из вас удалось что-либо разузнать?

- Мне, сударь, - отозвался высокий молодой человек с бледным лицом и чахлыми усиками типичного парижанина.

- Опять ты, Зеленец? Право же, друг мой, тебе везет. Пойдем в соседний кабинет, но сперва скажи хозяину, чтобы принес нам бутылку вина, да пусть проследит, чтобы нас не беспокоили.

Вскоре все распоряжения были исполнены, и Лекок, усадив папашу Планта, самолично запер дверь на символическую задвижку.

- Теперь рассказывай, - велел он подчиненному, - и будь краток.

- Сударь, я понапрасну показывал фотографию доброму десятку торговцев, но наконец ее опознал один солидный мебельщик на улице Святых Отцов, в Сен-Жерменском предместье; его зовут Реш.

- Постарайся передать мне слово в слово все, что он тебе сказал.

- Это, сказал мебельщик, портрет одного моего клиента. Он пришел ко мне с месяц назад и сказал, что ему нужна полная обстановка - гостиная, столовая, спальня и все прочее - для небольшого особняка, который он только что снял. Он не торговался и поставил только одно условие: чтобы все было готово, привезено, расставлено, шторы повешены, ковры постелены не позже чем через три недели, то есть к прошлому понедельнику.

- Каков был счет?

- Восемнадцать тысяч франков, половину авансом, остальное в день доставки.

- Кто платил во второй раз?

- Слуга.

- Как отрекомендовался этот господин?

- Как Джеймс Уилсон, но господин Реш сказал мне, что на англичанина он не похож.

- Где он живет?