Преступление в Орсивале

- Париж огромен, - отвечал он, - но здесь я как дома. Иерусалимская улица рассматривает весь Париж в увеличительное стекло, как натуралист - муравейник.

Вы, конечно, можете меня спросить: почему же в Париже не перевелись еще профессиональные преступники?

Ах, сударь, нас душит законность. Мы, к сожалению, в городе не хозяева. Закон заставляет нас пускать в ход только самое изысканное оружие против негодяев, которые не гнушаются никакими средствами. Прокуратура связывает нас по рукам и ногам. Но поверьте, как бы ни были хитры жулики, мы в тысячу раз хитрее.

- Однако Треморель, - перебил папаша Планта, - находится вне закона, у нас есть постановление о его аресте.

- А что толку? Разве оно дает мне право взять и обыскать любой дом, если я подозреваю, что он там скрывается? Нет. Если я приду к кому-нибудь из бывших друзей графа Эктора, он захлопнет дверь у меня перед носом. Во Франции, сударь, против полиции ополчился не только преступный мир, но и порядочные люди.

Всякий раз, стоило Лекоку напасть на эту тему, он увлекался и договаривался до самых удивительных вещей. Его обида была так же глубока, как несправедливость общества. Сознавая, как много важных услуг оказала обществу полиция, он не мог не возмущаться при мысли о его неблагодарности.

К счастью, в тот миг, когда он совсем уже распалился, ему на глаза внезапно попалась подушечка с булавками.

- Черт меня побери. - воскликнул он, - я позабыл об Экторе!

Папаша Планта, которому за неимением иного выхода, пришлось переждать этот всплеск негодования, ни на минуту не забывал об убийце, о соблазнителе Лоранс.

- Вы говорили о том, - напомнил он, - что Тремореля нужно искать в Париже.

- И говорил сущую правду, - как ни в чем не бывало подхватил Лекок. - Я пришел к выводу, что беглецы прячутся где-то здесь, может быть, через две улицы от нас, может быть, в соседнем доме. Итак, продолжим наши рассуждения о том, где их следует искать.

Эктор слишком хорошо знает Париж, чтобы надеяться, что сможет хотя бы неделю скрываться в гостинице или в меблированных комнатах. Он знает: и роскошные отели вроде Мериса, и дешевые номера, такие, как «Улитка», находятся под особым наблюдением префектуры.

Собираясь прожить некоторое время в городе, он, безусловно, позаботился снять квартиру в каком-нибудь приличном доме.

- Месяц или полтора месяца назад он несколько раз ездил в Париж.

- Тогда и сомнений быть не может. Он снял квартиру под вымышленным именем, заплатил заранее и теперь спокойно живет там.

При этих словах на лице папаши Планта отразилось жесточайшее разочарование.

- Я более чем убежден, сударь, - печально заметил он, - что вы правы. Но не значит ли это, что негодяй для нас недосягаем? Неужели придется ждать, пока он случайно попадется нам в руки? Ведь не станете же вы обыскивать один за другим все дома в Париже!

У сыщика задергался кончик носа, украшенного золотыми очками, и мировой судья, подметивший, что это подергивание служит хорошей приметой, снова воспрял духом.

- Ума не приложу… - начал он.

- Позвольте, - перебил Лекок, - но, сняв квартиру. Треморель наверняка позаботился об обстановке.

- Разумеется.

- Причем на обстановку он не поскупился. Во-первых, он любит роскошь и в средствах не стеснен, во-вторых, он похитил юную девицу - не может же он из богатого отцовского дома перевезти ее в какую-то трущобу! Бьюсь об заклад, их гостиная обставлена не хуже, чем в «Тенистом доле».

- Увы, какая нам от этого польза!

- Да провалиться мне на этом самом месте, польза огромная, сударь, вы сейчас в этом убедитесь. Эктору нужно много мебели, причем хорошей мебели, - не к старьевщику же он за ней обратится! Ему некогда вести переговоры с улицей Друо, не с руки ездить в Сент-Антуанское предместье. Следовательно, он прибег к услугам какого-нибудь торговца мебелью.

- Значит, нам нужен модный торговец мебелью.

- Э, нет, в этом случае Треморель рискует, что его узнают, а он наверняка действует под вымышленным именем, под тем же, на какое снял квартиру. Он отыскал какого-нибудь хорошего, но скромного мебельщика, сделал заказ, установил срок и заплатил вперед.

Мировой судья не удержался от радостного возгласа - теперь он начал понимать.

- Этот мебельщик, - продолжал Лекок, - наверняка запомнил богатого клиента, который не торговался и уплатил наличными. Он узнает его, если увидит.

- Прекрасная мысль! - вскричал папаша Планта, вне себя от возбуждения. - Скорее же добудем портреты Тремореля, пошлем кого-нибудь в Орсиваль за фотографиями.

На губах у Лекока заиграла легкая улыбка, означавшая всякий раз, что сыщику снова удалось блеснуть своим искусством.