Преступление Толкина (СИ)

Если вдуматься, то в этой книге нет ни одного полноценного живого женского образа. Начнем хотя бы с того, что согласно утверждению Толкина, у гномов женщины почти не отличались от мужчин, и точно неизвестно, видел ли их кто-нибудь. У хоббитов в этом вопросе не намного лучше. Далее, Толкин, как мы помним, уводит от древоподобных энтов их жен по какой-то эфемерной причине, причем так далеко, что их больше никто и никогда не видел. Мордор и орки лишены вообще каких-либо признаков присутствия женщин, хотя сюжет от этого, на наш взгляд, сильно проигрывает. Эльфийские женщины изображены внешне прекрасными, но слишком холодными и недоступными. Причем, эта холодность и недоступность больше напоминает элементарное нежелание автора раскрывать их образы полностью.

Анализируя отсутствие положительных, или хотя бы просто ярких и запоминающихся женских образов, а также описанные Толкиным противоестественные союзы бессмертных эльфийских женщин и смертных мужчин, равно как и чрезмерно близкую мужскую дружбу, можно прийти к выводу, что Толкин исключал возможность длительных и здоровых отношений между мужчиной и женщиной внутри любой расы.

Например, принцесса рохирримов, Йовин, постоянно носившая кольчугу и меч, несомненно, больше напоминает воина, чем женщину. Однако благородная Йовин все-таки была женщиной, и, несомненно, она получила воспитание, соответствующее ее высокому социальному статусу. Поэтому в реальности ей вряд ли бы пришло в голову искать решение своей любовной проблемы на поле боя. Искать смерти в бою может только горячий неопытный юноша. Более того, дочь правителя, будущая наследница престола - она никак не могла пренебречь своим долгом. Оставив трон во время войны, она обрекала свой народ на смерть, и настоящая принцесса не могла этого не понимать. Таким образом, Толкин изобразил Йовин не принцессой, достойной преемницей власти своих предков, а психологически и социально незрелой простолюдинкой, тем самым обесценив значимость ее образа.

Но больше всех не повезло эльфийской принцессе Арвен. "Вечерняя звезда" эльфийского народа, живое воплощение абсолютной красоты и совершенства, недоступного смертным, она была хладнокровно принесена в жертву. И кому? Толкин, пользуясь правами автора, уготовил ей незавидную судьбу разменной пешки в недостойной игре низших рас. Его фантазия, разгоряченная гомосексуальными видениями, окончательно потеряла связь с реальностью. Только с точки зрения инфантильного подростка, или того, кто давно потерял сексуальные ориентиры, связь Арвен и Арагорна может вызывать какие-то романтические ассоциации. С точки зрения эльфов, как и нормальных людей, этот союз так же отвратителен и противоестественен, как и любое межвидовое скрещивание. Именно в такой причудливой форме сработало подсознательное стремление Толкина избавить любого мужчину от "проклятия" библейского Адама.

Германия 30-х годов и упущенные возможности

Вполне возможно, что одной из причин, по которой Толкин отказался от перевода "Хоббита" на немецкий язык в 1937 году, был расцвет психоанализа в довоенной Германии. Постоянно вращаясь в научных кругах, Толкин не мог не знать об этом новом направлении в психотерапии. В 30-е годы еще был жив Зигмунд Фрейд, у которого было много талантливых учеников и последователей. Для них не составило бы большого труда распознать то, что именно Толкин так тщательно замаскировал. И хотя нацисты не любили Фрейда, вероятность быть разоблаченным именно в Германии, для Толкина была велика. Вот почему он инстинктивно отказался представить немцам доказательство своего арийского происхождения, которое немецкая сторона считала необходимым условием для начала сотрудничества с иностранцами. И если с арийскими предками у Толкина было все в порядке, то гомосексуалистов в гитлеровской Германии не любили так же сильно, как и евреев. Поэтому Толкин нашел благовидный предлог и ушел от контактов с немецкими издателями. Да и в Англии тогда лучше было быть скрытым евреем, чем открытым гомосексуалистом.

Здесь необходимо упомянуть один очень важный момент. Черновик "Сильмариллиона" был показан Толкиным своему издателю сразу после успеха "Хоббита". И что же? Рукопись была возвращена, причем совершенно справедливо, на доработку. Но если бы именно "Сильмариллион" на тот момент имел завершенный, отшлифованный и безупречный вид, у Толкина не было бы оснований бояться каких-либо психоаналитических разоблачений. Более того, основной труд его жизни был бы опубликован, миссия выполнена и, возможно, мир был бы сейчас совсем другим.