Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог

These two pieces of news excited Pulcheria Alexandrovna's disordered imagination almost to ecstasy.	Оба известия довели и без того расстроенную рассудком Пульхерию Александровну почти до восторженного состояния.
She was continually talking about them, even entering into conversation with strangers in the street, though Dounia always accompanied her.	Она беспрерывно говорила об этом, вступала в разговор и на улице (хотя Дуня постоянно сопровождала ее).
In public conveyances and shops, wherever she could capture a listener, she would begin the discourse about her son, his article, how he had helped the student, how he had been burnt at the fire, and so on!	В публичных каретах, в лавках, поймав хоть какого-нибудь слушателя, наводила разговор на своего сына, на его статью, как он помогал студенту, был обожжен на пожаре и прочее.
Dounia did not know how to restrain her.	Дунечка даже не знала, как удержать ее.
Apart from the danger of her morbid excitement, there was the risk of someone's recalling Raskolnikov's name and speaking of the recent trial.	Уж кроме опасности такого восторженного, болезненного настроения, одно уже то грозило бедой, что кто-нибудь мог припомнить фамилию Раскольникова по бывшему судебному делу и заговорить об этом.
Pulcheria Alexandrovna found out the address of the mother of the two children her son had saved and insisted on going to see her.	Пульхерия Александровна узнала даже адрес матери двух спасенных от пожара малюток и хотела непременно отправиться к ней.
At last her restlessness reached an extreme point.	Наконец беспокойство ее возросло до крайних пределов.
She would sometimes begin to cry suddenly and was often ill and feverishly delirious.	Она иногда вдруг начинала плакать, часто заболевала и в жару бредила.
One morning she declared that by her reckoning Rodya ought soon to be home, that she remembered when he said good-bye to her he said that they must expect him back in nine months.	Однажды, поутру, она объявила прямо, что по ее расчетам скоро должен прибыть Родя, что она помнит, как он, прощаясь с нею, сам упоминал, что именно через девять месяцев надо ожидать его.
She began to prepare for his coming, began to do up her room for him, to clean the furniture, to wash and put up new hangings and so on.	Стала все прибирать в квартире и готовиться к встрече, стала отделывать назначавшуюся ему комнату (свою собственную), очищать мебель, мыть и надевать новые занавески и прочее.
Dounia was anxious, but said nothing and helped her to arrange the room.	Дуня встревожилась, но молчала и даже помогала ей устраивать комнату в приему брата.
After a fatiguing day spent in continual fancies, in joyful day-dreams and tears, Pulcheria Alexandrovna was taken ill in the night and by morning she was feverish and delirious.	После тревожного дня, проведенного в беспрерывных фантазиях, в радостных грезах и слезах, в ночь она заболела и наутро была уже в жару и в бреду.
It was brain fever.	Открылась горячка.
She died within a fortnight.	Через две недели она умерла.
In her delirium she dropped words which showed that she knew a great deal more about her son's terrible fate than they had supposed.	В бреду вырывались у ней слова, по которым можно было заключить, что она гораздо более подозревала в ужасной судьбе сына, чем даже предполагали.