Преступление без смысла

— В Близборе подростки, начиная с четырнадцати, могут сдать экзамен на полную дееспособность: если сдадут, получают права взрослого. Хотя до экзамена их допускают с разрешения родителей, а те его обычно не дают.

— Ясно… — бросил Глеб и встрепенулся: — Так чего же мы ждём — открывай портал!

— Будем считать, что это было «спасибо», — отозвался спиритус. — А теперь плохая новость: примещаться я больше не могу.

— То есть как?..

— Обыкновенно — по-твоему, почему я мокрый? Хотел перенестись обратно на «Фабрику» и не сумел — пришлось пешком возвращаться… Думаю, это дело рук законодержцев.

— Не понимаю… — пробормотал Глеб. — Разве они могут лишить тебя способности примещения?

— Меня — нет, — Баюн говорил загадками. — А вот тебя — да. Каждый, кто становится законодержцем, проходит особую процедуру: с помощью зеркала берётся слепок его ауры. И если законодержец вызовет сомнения у начальства, то этим слепком его магию можно ограничить.

Глеб запутался окончательно:

— Но я ведь и так примещаться не могу… И никакой слепок у меня не брали… И к тому же, при чём здесь ты?

— Слепок брали у Далебора, а свою силу, как и часть ауры, он передал тебе. И то, что ты не мог примещаться, ничего не значит: эта способность проявилась бы в любой момент. А теперь не проявится, пока законодержцы её не разблокируют. И поскольку я твой фамильяр, ограничения, наложенные на тебя, отражаются на мне.

Глеб сжал кулаки — без Азарина тут не обошлось: сохранить должность для него важнее Деи!

А Баюн поделился ещё одной вестью — столь же «приятной»:

— Я попросил бы других спиритусов открыть тебе портал, но без толку: рядом с тобой не приместится ни один дух.

Глеб чуть не зашипел от досады.

И что теперь — ехать за девчонкой в кресле? Да она сто раз сбежит! Умей Баюн открывать порталы, они перенеслись бы к ней, а потом… впрочем, про «потом» Глеб ещё не думал — но им точно было бы легче, чем сейчас!

Может, связаться с Вадимом Сергеевичем и Монголом? А вдруг Азарин узнает — и помешает, едва они начнут искать Лаэндо!

Глеб закусил губу: надо действовать иначе…

Тут он заметил зерфон Артёма: мальчишка забыл гаджет на кровати. У Глеба вдруг возникла идея — совершенно безумная… Слишком безумная, чтобы говорить о ней вслух.

— Баюн…

— Чего?

— Ты зеркальной магией владеешь?

— Ну да…

— И можешь с помощью зерфона узнать, как связаться с тем или иным человеком?

— Если его данные есть в чаросети…

— Тереза Сайто, — сказал Глеб. — Пожалуйста, проверь это имя.

Он положил зерфон перед Баюном. Минуту тот водил по нему лапой, потом сообщил:

— Готово.

— Можешь позвонить ей?

Опять движения лапой… Затем в зеркале возникло лицо, и недовольный женский голос спросил:

— Это ещё кто?

Узнав вдову посла, Глеб выдохнул: кажется, она трезвая.

— Мы с вами недавно встречались, — быстро сказал он. — Я был у вас позавчера с законодержцами… — поняв, что его не узнали, Глеб громко добавил: — Я в инвалидном кресле!

Взгляд женщины прояснился:

— Да-да, помню… Ты что-то хотел?

Нет, звоню просто так, подумал Глеб — но сказал, конечно, другое:

— Вы говорили, я могу обратиться к вам за помощью.

— Ну да, говорила… — прозвучало это как-то невесело. — А я что, могу тебе чем-то помочь?

— Ещё не знаю, — Глеб перевёл дыхание. — Это зависит… — он запнулся, осознав всю дикость своей затеи.

Госпожа Сайто приподняла бровь:

— Зависит от чего?

Глеб глубоко вздохнул и выпалил:

— От того, умеет ли ваш дракон летать!

* * *

Чтобы покинуть «Фабрику», Глеб продемонстрировал чудеса конспирации.

Всем, кроме Артёма, он сказал, что ляжет спать пораньше. Звучало это неубедительно — был лишь десятый час; но Глеб всю неделю вставал рано и сослался на то, что хочет выспаться.

Артёма пришлось взять в союзники: тот должен был делать всё, чтобы Наталья Марковна не поднялась в их комнату — причём до завтрашнего утра. К счастью, в кладовой потекла труба (та самая, которую заменили после боя с волколаком), и забот обитателям «Фабрики» хватало.

Сначала Глеб разворошил свою постель. Вынув из шкафа одежду, сунул её под одеяло. С порога стало казаться, что там кто-то спит — если только не присматриваться.

Самым сложным было покинуть второй этаж: ведь использовать лестницу он не мог, а подъёмник спускался в кладовую, где опять меняли трубу. Пришлось ждать, пока кладовая опустеет. Когда это случилось, Глеб спустился и доехал до чёрного хода, но там не было пандуса, и ехать пришлось, держась за перила. Потраченные секунды заставляли его злиться: они превратятся в минуты, минуты — в часы, а часы — в дни, которых у Деи осталось всего два.

У автобусной остановки Глеб был ровно в десять. Дождь уже не шёл — лишь лужи блестели в тусклом свете фонарей. Вдова посла объяснила, как к ней добраться, но Глеб, въехав в автобус (в Близборе те были с пандусами), всё же сказал водителю, куда хочет попасть. Тот оказался добродушным и даже пренебрёг правилами — остановился у ограды, за которой стоял дом.

Поблагодарив его, Глеб съехал на тротуар. Баюн в обличье ворона уже порхал впереди. В саду за воротами угадывался свет.