- Не может быть! - не поверила она. Глаза у нее стали, как затравленного зверька.-Это неправда!
Толик встревожился, укоризненно посмотрел на меня:
"Нужно было тебе соваться. Умнее ничего не придумал".
Ему пришлось оставить свои бoтинки. Из фанерного чемоданчика-самоделки вытащил замызганную книжонку, раскрыл в нужном месте и показал Тосе, чтобы успокоилась.
Не тут-то было. Наверное, больше минуты она сидела оцепенев. Молчала. Потом взглянула на обложку - и отшвырнула книжку. Крупные слезинки повисли на ее ресницах. Этого только не хватало-сейчас поплывет пудра, под которой она напрасно пыталась скрыть веснушки. С луны она, что ли, свалилась? Какое ей дело до растяпы посреди рельс - дурака, которого я сам же и придумал?
- По-моему, совершенно обоснованное положение,- начал я как можно рассудительней.- Всякий, кто переходи г через линию, обязан посмотреть, не видно ли поезда. Зазевался - сам виноват.
Видимо, мои слова не доходили до сознания - у Тоси по-детски задрожали губы, и слезы промыли первые дорожки в слое пудры.
- Никак нельзя ему тормозить в это время,-убеждал я.- У него за спиной состав. Из-за одного раззявы может случиться катастрофа. Может погибнуть не один человек... Сколько пассажиров бывает в поезде? - обратился я к Толику за подмогой, но он промолчал.- Человек пятьсот, не меньше,- решил я.Пятьсот - и один!
Цифры - это очень убедительно. Когда начинают говорить языком цифр, спорить невозможно. Но Тося, видимо, не умела мыслить логично.
- И эти пятьсот будут спокойно ехать дальше, как будто ничего не случилось? Им будет все равно, что из-за них задавили человека?
- Так они-то вовсе не виноваты! - воскликнул я.
- И ты можешь?..-повернулась она к Толику.
- Не я же сочинил правила. Мое дело маленькое: есть положение выполняй.
Вскоре они ушли. Я уткнулся в учебники.
Толик возвратился посреди ночи пьяный. Прежде он никогда не напивался. Растормошил меня и своего дружка.
- Что мне делать? - с пьяной серьезностью допытывался он.-Она сумашедшая. Говорит: "Бросай курсы". Через неделю экзамены, дипломы получим, а она: "Бросай! Не хочу, чтобы ты людей давил!" Я же никого не задавил. Да и вообще такой случай, может быть, в сто лет один раз бывает, так обязательно, что ли, когда я буду вести состав. Я пообещал: "Заторможу! Пускай потом судят". Не слушает. "Уходи!"-и только. "Сама никогда в жизни не сяду на поезд: не хочу, чтобы из-за меня давили человека".
- Ненормальная она,- рассудил второй паровозник и тут же захрапел.
Свадьба у них расстроилась.
Не знаю, сдержала ли Тося свое слово: действительно ли никогда не садилась, на поезд? Толик говорил - летом она хотела навестить родителей. Правда, в свою деревню она могла добраться пароходом. А насколько мне известно, на воде действует другой закон: "Человек за бортом!"- и все кидаются спасать.
Во сне я видел несущийся паровоз и крохотного человечка, стоящего на шпалах. Паровоз сигналил, а человек не уходил.
Меня разбудила тревожная мысль. Я не вдруг сумел понять ее спросонья.
Гильд! Что стало с Гильдом? Ведь ему угрожает казнь.
Пока я рассуждаю о справедливости. Машина преспокойно сделает с его мозга ксифонный снимок, чтобы после на досуге прочитать все, а самого Гильда повесят или поджарят на костре.
Ближайшая комната с диском была расположена неподалеку. На секунду я испытал безотчетный страх, как тогда, когда мы находились в такой комнате вместе с Эвой.
На этот раз черный шланг не посмел подползать ко мне близко.
- Где Гильд! Что с ним сделали?!
- Его должны были доставить утром. Мне сообщили: ему удалось бежать. Кто-то помог устроить побег.
Я облегченно вздохнул.
- Ты немедленно прекратишь все свои инквизиторские штучки,- потребовал я.
Да, но что помешает ей вновь обрести самостоятельность, когда нас не будет? Даже если законы, которые я намереваюсь дать ей, окажутся справедливыми, в конце концов, она научится обходить их и станет делать по-своему. И опять в ее память потечет информация из мозга суслов и фильсов, обреченных на смерть. Пусть это будут всего лишь одиночки. Больше ей неоткуда добывать знания. Не проще ли навсегда устранить такую возможность - разъединить мозговые объемы. Правда, тогда она вообще не станет вмешиваться в дела сотворенных ею суслов и фильсов, и я не смогу осуществить своей программы: дать им справедливейшие законы. А, шут с ними, пусть распутываются сами.
- Я должен пройти в распределительный пульт твоего мозг,- сказал я.
В углу зала зажегся синий круг.
- Там вход,- сказала Машина.
Я очутился в просторной комнате, сплошь уставленной приборными досками с тысячью индикаторов, рычажков и кнопок.
- Где находится узел, соединяющий мозговые объемы?
Светящаяся указательная стрелка перекинулась через комнату, уткнулась в массивный рычаг.
Я потянулся к рукоятке.
- Ты хочешь лишить меня единственной возможности усовершенствоваться?
В машинном голосе почудились нотки ужаса.
- Ты уже и без того достаточно натворила чудес.
- Подожди!
Смертельное отчаяние Машины остановило мою руку.