Преподаватель симметрии

– А что Лили? – пренебрежительно сказала Марлен. – Тебе виднее. По-моему, она помешана на мускулинах, на насилии.

– Тогда ей Хаппенен как никто подходит.

– Она его боится.

– А меня, значит, нет?

– Ты для нее девушка, Урбино!

– Почему же это я девушка! – сердился Урбино.

– Потому что будишь в бабах мужчину. Ты вампир! Ты высасываешь энергию их желаний. Это как раз то, что положено делать девицам, а не мужикам.

Он не хотел себе в этом признаться, но с Марлен ему было и легче и проще. Но он не мог даже себе сказать, что и лучше. Чувство вины перед Лили переплелось с ревностью и стало настолько сильным, что он уже одинаково страстно хотел, чтобы она поскорее вернулась и не возвращалась никогда.

– Тебе не кажется, что это уже кровосмешение?

– Это с Лили-то? С этой медузой??

Ему расхотелось продолжать разговор в таком тоне.

– Нет, со мною, с братом.

– А ты находчив… Нет, с братом я еще не пробовала. Иди ко мне скорей!

– Ты моя Горгона… – захлебнулся брат.

– Братишка… – ласкала его Марлен. – Что, с сестричками захотелось? С обеими? А с двумя вместе не хочешь??

Ужас охватил Урбино при одной мысли о возвращении Лили.

– Что, испугался? Пошли проветримся.

Все представилось ему другим: воздух иначе щекотал ноздри, песок иначе касался ступней…

– Что, опять не понимаешь, куда попал? А ты поднимись на мачту!

– С каких это дров я на нее вдруг полезу?

– А, как на меня… Взгляни-взгляни! оттуда хорошо видно…

Лезть наверх оказалось и долго и трудно: веревочная лестница (как бы это было в кроссворде?.. может быть, ванты?) шаталась и нестерпимо жестоко впивалась в босые ступни. И вниз стало боязно смотреть. Но спускаться было уже поздно.

Однако подняться стоило: он действительно увидел все иначе. Это был другой остров – остров МАРЛЕН.

Он был вытянут, как устрица. Две гряды дюн, как створки, как те самые губы… Лесок был как лобок. Вокруг до горизонта простиралось лоно всей жизни – море. И он сам на мачте, как кол, воткнутый в это лоно…

В мозгу плескались два-три литра того же моря, но еще мезозойской эры. В них заплыла рыбка одной мысли и била хвостиком. «Лобок, рыбка… – Его охватила тоска по Лили. – Все, я попал… Я попал в pussy//пуссю[38]…» – таким ему привиделся теперь пейзаж острова.

Одновременно ему хотелось поскорее спуститься вниз и отомстить этой сучке Марлен, разлучившей его с Лили, так коварно подсунув ей (он теперь стал убежден в этом, наблюдая сверху безбрежно штилевую гладь) ложную радиограмму о приближающемся тайфуне. Ему страстно захотелось отомстить ей, то есть отыметь ее грубо, насильно, сзади, как сучку. Но спуститься оказалось еще труднее, чем подняться.

Господи! Что же это я натворил?!

– Ну, видел?..

И вместо того чтобы исполнить столь грубое намерение, он столь же грубо оттолкнул Марлен, так, что она упала на песок и заскулила, как собачонка.

Он заперся у себя в каюте и не открывал.

Да, ни разу в жизни не попадал в такой степени в п…переплет! Стоило только найти необитаемый остров, чтобы он оказался настолько им же и перенаселенным: это же надо, повсюду экспортировать свои Бермуды!

Выразил он это как умел…