Преподаватель

— Послушай, — выставив ладони вперёд, перебила студентка — это очень важно, отнесись к моим словам серьёзно. Я не хочу, чтобы это — она указала на флешку — вставало неудобным вопросом. Ты не обязан говорить об этом хорошо, ты вообще не обязан говорить об этом, особенно теперь.

— Джейн, милая, — он взял её руку в свои и деликатно поцеловал — наши отношения никак не влияют на мои слова и моё мнение. Я не стал бы тебе врать, мы ведь сошлись на литературе, она для нас обоих играет важную роль. Я увидел в этом — он кинул взгляд на флешку, и в комнате словно ощутился ещё один участник — стоящую работу, и я могу издать её. Если ты боишься, что наши отношения или внезапные ссоры как-то повлияют, я составлю договор, так, что только ты сможешь влиять на ход издания. Свяжу тебя с менеджерами и сам не буду иметь доступа. Ты вправе отказаться, но подумай, стоит ли.

— Это — важный шаг.

— Понимаю, но, по-моему, ты созрела, чтобы сделать его.

Он старался не переходить черту, не целовать её, не обнимать, и не мешать свои чувства со словами, чтобы она была уверена в их искренности. Она попросила время на раздумья, потому что не любила принимать решения на глазах у кого-то. Но профессор не отчаивался, ведь сомнения — это неплохо, а нерешительность — лишь вопрос времени.

Ник пригласил её к себе, они заказали еду, пили чай на балконе перед ночными огнями города и болтали обо всём, что только посетит их мысли.

— Если я задам тебе личный и неприличный вопрос, ты ответишь честно? — сидя в одних трусах на тёплом пледе, он доедал кусочек картошки, глядя куда-то поверх зданий.

— Что ты хочешь узнать, сколько парней у меня было? Как банально.

Пальцы, перепачканные в соусе, которые она, не церемонясь, облизывала, оттопырились и девушка запястьями, поправила спадающие очки.

— Нет, хотя признаюсь, это интересно, но от твоих мужчин моё эго не очень пострадает. Я хотел узнать, было ли всё-таки у вас что-то с Луи.

— Что-то было. — загадочно ответила она и игриво смерила собеседника — От этого твоё эго страдает?

— Что же?

— Мы всегда были близки и, даже в старшей школе, часто виделись, но когда Луи пришло время поступать в университет, то чувства сыграли не тому сценарию. Мы приняли дружбу за любовь и перешли пару граней.

— То есть секс? — дотошно вникал он.

— Это не продлилось долго и выглядело, скорее, нелепо, чем романтично.

— Как же вам удалось сохранить дружеские отношения?

— Поначалу было странно, но, думаю, дружба просто оказалась прочнее стыда и неловкостей.

Николас не отличался чрезмерной ревнивостью, но, как и любой мужчина, жаждал обладать полностью тем, что имел, впрочем, несмотря на блуждающие опасения, принял её слова и её дружбу, как нечто естественное и неопасное.

Он приглашал её к себе каждый день, но приезжала она, примерно, раз в два дня, не желая привлекать внимания и излишне обременять своим обществом. Они общались и узнавали себя и друг друга, подпуская всё ближе и не замечая, как сильно становились зависимы от своих чувств. Ник узнал, что она была крайне педантична в выполнении поручений и заданий, чем немного походила на него, и всегда нервничала, когда приходилось отступать от привычных обстоятельств. А Джейн обнаружила излишнюю тягу профессора к правоте, отчего его иногда невозможно было переспорить и переубедить. Хихикая, она гладила его волосатые ноги и целовала спину, ложилась спать, прижимаясь калачиком, и всегда съедала любую сладость, что находила в квартире. А он, когда смотрел, как она переодевалась и, замечая, смущённо прикрывалась одеждой, прижимал её лоб к своему и обнимал так сильно, как мог, чтобы не повредить.

Их отношения за пределами кампуса помогали сдерживать порывы нежности и страсти на его территории, а постоянная близость неподалёку дарила чувство спокойствия, поэтому скрываться от общественности, на удивление, не составило труда.

Когда Джейн стало плохо, Ник оказался рядом в мгновение ока, забрав девушку из библиотеки и проводив до медпункта. Она побледнела, её мутило и болел живот. Преподаватель ждал в коридоре, а в его голове промелькнула мысль, засевшая как паразит и не отпускающая ни на секунду.

Миновав осторожность, он посадил её к себе в машину и довёз до дома, попутно заехав в аптеку. Обеспокоенный, он молчал и стал, кажется, ещё бледнее чем она. Безмолвие насторожило девушку, и та принялась нервно уверять, что с ней всё хорошо:

— Не волнуйся, просто отравилась, наверное. — повторяла она как можно чаще, взявшись за живот.

— Что, если ты беременна? — оборвал профессор затянувшуюся сдержанность, чем вызвал непомерное удивление.

— Это вряд ли — усмехнулась девушка, не придавая значения его обеспокоенности, но тут же осеклась, настороженные чёрные глаза поникли, отчего заверения зазвучали чаще — Ничего нет и быть не может, успокойся.

— Откуда ты знаешь, контрацепция работает не на сто процентов.

— Я просто уверена.

— Сделай тест, я хочу убедится. — он протянул пакет с лекарствами от тошноты, головы и тремя тестами на беременность.