Препод 3

Применив некоторые познания в лечебной магии, я быстро привёл кожу графини в нормальное состояние, затем поставил её на ноги.

– Всё хорошо, ты в безопасности, – мягко произнёс я, – тварь мертва и нам ничего не угрожает.

– Да? – она снова огляделась, только более осмысленно, – а что это за шум?

Я нахмурился, не понимая, о чём она, но затем тоже услышал всё усиливающийся шорох, словно много маленьких паучьих лапок резво семенили, приближаясь к нам.

А затем, из незамеченной в полумраке дыры в дальнем конце пещеры, один за другим стали выпрыгивать новые пауки. Поменьше хозяина пещеры, но тоже приличные, размером с собаку. Обняв одной рукой вскрикнувшую графиню, я вновь испустил длинную струю огня, пытаясь поджарить новых тварей, но они всё лезли и лезли, заполоняя пространство и, подхватив Злотану чуть ниже попы, я закинул её на плечо, и побежал.

Я нёсся по вырубленному в скальном массиве коридору. За мной, пища и щёлкая, лавиной катилась паучья орда, заставляющая, видевшую это графиню безостановочно визжать. То и дело оглядываясь, я кидал за спину очередной огненный шар, несколько притормаживая свору, но затем они вновь бросались за нами.

По лестнице из подвала наверх я взлетел как на крыльях, не чуя ног. Уже в доме поставил опять графиню на пол и крикнул:

– Беги, я их задержу!

Благо, та не стала изображать из себя глупую восемнадцатилетнюю дурочку и тут же рванула на выход, а я с двух рук стал заливать лестничный проход огнём.

По началу мне казалось, что это удержит любую толпу, но восьминогие мохнатые собаки буквально перекрыли всё своими телами и толкая перед собой обугленные тушки своих мёртвых собратьев, упорно двигались вперёд. Невольно я отступал всё дальше, пока, обугленные останки не начали вываливаться из прохода в дом, а за ними проскакивать и выжившие под моим огнём особи.

– Да сколько же вас! – взвыл я и, отпрыгнув назад, собрал все силы и запустил самый большой огненный шар на который оказался способен.

Влетев в самый центр паучьего скопления, он рванул как термобарический боеприпас, залив всё вокруг огнём, опалив и отбросив даже меня. Деревянная отделка стен и потолка мгновенно занялась огнём, с пугающей скоростью принявшись распространяться по дому, а я, шипя от боли в обожжёном лице, снося по дороге углы, помчался к выходу.

Выскочив на крыльцо, чуть не грохнулся, подвернув ногу, но удержался и хромая и подпрыгивая на одной ноге, поскакал к воротам, за которыми, возле кареты, меня дожидалась графиня.

На лице её одновременно были написаны любопытство и страх но, показывая характер, она оставалась на месте, не торопясь убегать совсем.

– Что-там? – живо поинтересовалась она, встречая меня.

– Там? – я оглянулся на дом, за заколоченными окнами которого вовсю гуляли яркие языки пламени, и из всех щелей валил в небо густой, жирный до черноты, дым, – там, у-у!

Слов, чтобы описать происходящее у меня не нашлось и я только, восстанавливая дыхание, смотрел на полыхающий вовсю особняк. Минут через пять, с треском, подняв кучу искр, внутрь провалилась крыша. Огонь с яростью пожирал всё, до чего мог добраться, вырываясь из прямоугольных провалов окон, удерживаемый лишь каменными стенами здания.

Тут послышался неистовый звон колокола и на улице показалась повозка с пожарными магиками, в красных касках и робах, что, лихо затормозив возле нас, тут же принялись колдовать. Увидев, как из рук одного начинают вырываться водяные струи, а второй вовсю нагонят над нами тучи, конденсируя влагу прямо из воздуха, спохватился и, замахав руками, закричал:

– Стойте, стойте! Пускай догорает.

– Вы кто? – нахмурился один из пожарных и я, торопливо нырнув в карету, достал бумагу из магистрата, развернул, показывая.

– Я владелец дома. Вы главное не дайте огню на соседей перекинуться, а дом пусть сгорает. Чем больше сгорит, тем лучше.

– Хозяин-барин, – пробурчал усатый магик, поправляя каску и махнул остальным отбой.

С некоторой опаской я ожидал, что пауки и тут смогут прорваться, но нет, ни одна тварь так наружу и не вырвалась.

Дым потерял черноту, становясь всё прозрачней и я, прислонившись к карете, помотал головой.

– Мда…

Взглянул на себя, на мантию в пятнах сажи, на закопчённые руки оставшиеся без волос, затем перевёл взгляд на почти такую же чумазую графиню в платье с подпалинами и слегка истерически захихикал.

Её тоже, разобрал смех и скоро мы, как два идиота, хихикали, буквально до слёз и никак не могли остановиться.

– Ох, – наконец выдохнула Злотана, – ужас. Чтобы я ещё хоть раз…

– Да уж. Всего одним глазком, – вспомнил я её фразу, после чего мы опять стали хихикать как умалишённые.

Отсмеявшись вновь, она попыталась поправить причёску, но поняла, что это дело бесполезное и решительно полезла в карету.

– Вольдемар! – требовательно позвала она изнутри.

– Что? – обернулся я.

– Ты считаешь, что, в таком виде, можно возвращаться в Академию?

– Э-э… – я ещё раз огляделся и вынужден был признать, что вид, действительно, не совсем приличествующий преподавателю.

– Тогда залезай. Поедем ко мне, приведёшь себя в порядок.

– И то верно.

И я запрыгнул за графиней следом.