Препод 3

Я прошелся вдоль ряда, разглядывая представленный ассортимент. Как бы не хотелось облачиться в что-то подобное броне космодесантника из сорокотысячника, но, мне, как магу нужно было искать компромисс между подвижностью и защитой. Желательно в сторону подвижности, а значит глухие латы отпадали сразу.

Вот только, чем больше я ходил туда-сюда, тем больше приходило понимание, что ничего из представленного не подходит. Потому что сковывает движения. Даже парадные доспехи, под стать какому-нибудь императору, оставались консервной банкой, в которой передвигаться я буду как какой-нибудь робокоп. А оно мне не надо.

Поэтому в третий раз обойдя всё по кругу, я остановился у бронелифчика, задумчиво его разглядывая.

— Нет, — с лёгким удивлением произнесла Селестина.

— Да, — подумав, качнул головой я.

— Нет! — в голосе женщины послышалось возмущение.

— О, да! — ещё более решительно кивнул я.

— Не-ет… — возмущение сменилось трагическими нотками.

— Да, Селестина, да, — ответил я, окончательно всё решив и, поставив на пол сумку, сдёрнул броню с постамента.

Сказать, что это было сделано исключительно для женщин, по его внешнему виду было нельзя. Скорее я бы охарактеризовал его как некий унисекс. Короткая кираса выполнена была в виде сплошной, выпуклой грудной пластины, достаточно толстой, с проймами под руки по бокам и задней анатомически выгнутой, чуть потоньше. Живот был полностью оголён, заканчивалась она, по сути, на солнечном сплетении. Однако, несмотря на несерьёзный вид, имела весьма интересные зачарования, обеспечивающие магическую защиту не только поверхности кирасы но и остального тела носителя. С таким плетением я ещё не сталкивался и хотелось оценить его работу и, возможно, изучить, для использования в будущем.

— Вольдемар, но это же не прилично! — попыталась вразумить меня графиня-адмирал.

— Зато дёшево, надёжно и практично, — хохотнул я, вспомнив крылатую фразу моего мира.

— Это же не броня, это чёрте что! Да в ней на людях показаться стыдно, засмеют!

— Зато нигде не мешает, — покрутил я нагрудник и так и эдак.

Поставил у ног, затем принялся раздеваться.

— Что ты делаешь?! — женщина отступила на шаг, с всё возрастающим недоумением глядя, как я снимаю последовательно мантию, кальсоны и рубаху, оставаясь в одних трусах.

— Примерить хочу, — приостановившись, пояснил я.

— О боги! — Селестина прикрыла ладонями лицо, — Вольдемар, в одних трусах и в этом, если ты выйдешь отсюда, наш орден точно назовут как-нибудь по-другому.

— Не надо так плохо обо мне думать, — укорил я женщину, — конечно не на голые трусы я её напяливать буду. У меня есть имперская мантия боевого мага.

Достав из сумки, я продемонстрировал её, затем натянул на тело. Мантия легла как вторая кожа, обтянув тело словно перчаткой, а уже поверх неё, я и приспособил нагрудник, дополнительно усилив таким образом общую защиту.

— Ну как? — покрутился я перед ней.

— Хм… — Селестина, весьма критически оглядев меня в новом прикиде, всё же вынуждена была признать, что выглядит совсем не так плохо, как представлялось, — ты знаешь, необычно. Вроде и не маг, но и не чистый воин, нечто среднее.

— Вот-вот, — довольно кивнул я, — потому что паладин, — это будет воин владеющий божественными заклятиями. Этакий гибрид.

— Это какими заклятиями?

— Потом придумаем, — отмахнулся я, — пока остановимся на таком образе паладина.

Взяв у неё меч, я пафосно вытянул его вперёд, вскинув голову, веско произнёс:

— Добро победит зло, поставит на колени и жестоко убьёт!

— Хороший девиз! — одобрительно кивнула Селестина, — выбьем по краю герба.

— Ну а пока, — убрал я меч и принялся раздеваться, — надо решить, где и как будем проводить студентам практику. А то доспехи доспехами, но мы сюда не за этим приплыли.

Глава 13

— Ну что, господа студенты, — оглядел я зевающих юношей и девушек, что кое как расселись по стульям в одном из залов дворца, приспособленных мною под аудиторию, — выспались, отдохнули, готовы к началу первой производственной практики?

Вопрос был риторический, потому что вся казарма полночи пьянствовала, отмечая прибытие.

Поэтому с утра большинство имело бледный вид. Половина от недосыпа, половина от сопровождающегося головной болью похмелья.

Нескольких и вовсе практически занесли и уложили на стулья товарищи.

— Не слышу ответа! — повысил я голос, отчего часть студентов начала страдальчески морщиться.

— Что, голова бо-бо? — участливо поинтересовался я, — а почему? Или мы, на радостях, решили уйти в отрыв? Или не знали, что у нас уже с утра начинается практика?

Я вновь оглядел понуро опустившую головы группу, поджав губы, недовольно произнёс:

— Не умеете пить, не беритесь. Вот я, вчера тоже, до четырёх утра, и как видите, на часах восемь, а я как огурчик, бодр, свеж, гладко выбрит.

И вновь тишина была мне ответом.

— Ладно, я не спрашиваю, где были ваши надзиратели, сам виноват, что не проконтролировал, — я недовольно покосился на трёх дам, устроивших себе тоже девичник по полной и теперь сидевших скромно в уголочке со стеклянными глазами.