Препятствие как путь

Воля — это сила духа и мудрость, причем не только в отношении конкретных препятствий, но и для всей жизни и преград, которые в ней встречаются. Она дает силу. Воля — способность выдержать, изучить и извлечь пользу из тех препон, которые мы не в состоянии преодолеть, то есть способ перевернуть неподвижное.

Современники Линкольна поражались его спокойствию, уравновешенности и сострадательности. Сегодня эти каче­ства выглядят почти божественными, почти сверхчеловеческими. Его выделяло понимание того, что нужно делать. Он словно был выше разногласий, которые тянули других вниз, — будто бы являлся пришельцем с другой планеты.

В каком-то смысле так оно и было. Он возник откуда-то издалека, откуда-то из глубин самого себя — этого не было у других людей. Если говорить словами Вергилия, сам знавший горе Линкольн научился помогать несчастным29. Это тоже часть воли — думать о других, делать все возможное в ужасной ситуации, которую мы безуспешно пытались предотвратить, принимать судьбу с радостью и состраданием.

Слова Линкольна доходили до людских сердец, поскольку исходили из его сердца, — у него был жизненный опыт, от которого многие отгораживаются. Его собственная боль была его преимуществом.

Линкольн был сильным и решительным лидером. Но он воплощал также девиз стоиков: ἀνέχου καὶ ἀπέχου — Sustine et abstine — «Выдерживай и воздерживайся»30. Прими боль, но ступай вперед. Если бы война продлилась, Линкольн повел бы народ дальше. Если бы Север потерпел поражение, он знал бы, что сделал все возможное ради победы. Важнее всего то, что, если бы Линкольн проиграл, он был бы готов достойно и мужественно вынести все последствия, являя пример другим людям и в победе, и в поражении.

Современные технологии дают нам тщеславные иллюзии относительно контроля всего окружающего мира. Мы убеждены, что можем управлять неуправляемым. Конечно, это не так. Весьма маловероятно, что мы когда-нибудь избавимся от всех неприятных и непредсказуемых элементов жизни. Достаточно взглянуть на историю, чтобы увидеть, насколько случайным, порочным и ужасным может быть мир. В нем все время происходит невообразимое.

Многое в жизни наносит нам раны. Когда это происходит, в тот самый момент уязвимости, мир смотрит, что скрыто у вас внутри. Что явится: железо? воздух? дерьмо?

Воля — это критически важная третья дисциплина. Мы можем думать, действовать и в итоге приспособиться к миру, который, по сути, непредсказуем. Воля готовит нас к этому, защищает нас, позволяет процветать и быть счастливыми. Это самая трудная из всех дисциплин. Это то, что позволяет нам выстоять, пока другие чахнут или отступают в беспорядке. Уверенность, спокойствие, готовность работать вне зависимости от условий. Воля и умение двигаться дальше, даже во время немыслимого, даже при реализации худших кошмаров.

Намного легче контролировать свои восприятия и эмоции, чем отказаться от желания контролировать других людей и события. Легче упорствовать в своих усилиях и действиях, чем выносить неудобства и боль. Легче мыслить и действовать, чем проявлять мудрость.

Такие уроки даются труднее, однако в итоге наиболее важны для извлечения пользы из бедствий. В любой ситуации мы можем:

всегда готовиться к более трудным временам;

всегда принимать то, что мы не в силах изменить;

всегда управлять своими ожиданиями;

всегда упорствовать;

всегда учиться любить свою судьбу и то, что с нами происходит;

всегда защищать свое внутреннее «я», уходить в себя;

всегда покоряться большему;

всегда напоминать себе о своей смертности.

И конечно, готовиться начать все заново.

ПОСТРОЙТЕ ВНУТРЕННЮЮ КРЕПОСТЬ

Если ты в день бедствия оказался слабым, бедна сила твоя.

Притчи, 24:10

Теодор Рузвельт до 12 лет практически ежедневно боролся с сильнейшими приступами астмы. Он родился в состоятельной семье, но его жизнь висела на волоске: он опасно задыхался почти каждую ночь. Малейшее физическое усилие — и хрупкий долговязый подросток на несколько недель оказывался в постели. Однажды к нему в комнату зашел отец. И произнес слова, которые изменили всю дальнейшую жизнь сына: «Теодор, у тебя есть разум, но нет тела. Я даю тебе инструменты для создания тела. Это будет каторжная работа, но мне кажется, что у тебя есть решимость справиться с ней».

Вы можете подумать, что на ребенка — особенно субтильного, богатого и с высоким социальным положением — такие слова не подействуют. Но, как вспоминала младшая сестра, это оказалось не так. Теодор посмотрел на отца с твердостью, которая станет его фирменным знаком, и решительно сказал: «Я займусь своим телом».

Каждый день в течение следующих пяти лет юный Рузвельт истово трудился в тренажерном зале, который отец оборудовал на втором этаже. Он медленно наращивал мышцы и укреплял торс, сражаясь со слабыми легкими. К 20-летию битва с астмой была практически выиграна — он изгнал слабость из своего организма.