Преобразователь

Мне нужно ближе! Вода окружала меня до пояса, тянула за ноги, старалась унести меня к крикам. Мое сердце было с ними, куда руки не могли дотянуться.

Плеск справа.

Я обернулась, озираясь. Оранжевое мелькнуло на миг, и я бросилась туда. Пальцы нашли мягкость и тепло, ткань и кожу. Прошу, святая Сэя, пусть они выживут. Я схватила обеими руками и потянула.

Мужчина всплыл из воды, кашляя. На лбу было очень много крови. Глубокая рана, может, что-то и с костью. Я вытащила его из воды и камышей на берег. Рука накрыла порез на его голове, я немного углубилась, чтобы закрыть рану и остановить кровотечение. Голова заболела над левым глазом.

Рыбаки и прочие появлялись на берегу рядом со мной, они становились в ряд, обматывали пояса веревкой. Крупный мужчина расставил ноги на грязи берега, недалеко от того места, где я пряталась за кустом. Я подбежала и схватила трос в футе перед ним.

— Назад, — он оттолкнул меня, я чуть не упала.

— Я могу помочь!

— Помоги раненым.

Большой мужчина отодвинул меня и бросил канат в воду. Я отошла, разглядывая берег в поисках выживших, но никого не было.

Я уловила больше вспышек цвета и криков. Я побежала по берегу прочь от мужчин с канатов. Пассажиры парома приблизились к берегу, стараясь держать головы над водой.

Я вошла в воду, обломки дерева ударяли по ногам. Впереди маячил темный силуэт, и я бросилась в сторону, глотнув воды. Бочка пронеслась и ударилась позади меня о камни. Кашляя, я нашла женщину, чья рука больше не будет сгибаться, и потащила на берег. Пальцы немели, когда я тащила мужчину, который будет хромать. И сердце екнуло, когда я коснулась мальчика, что не двигался и был слишком холодным для исцеления.

Дождь лил сильнее, словно старался выровнять волны, чтобы мы спасли больше. Но больше мешал, чем помогал. Ужасный треск, громче грома, заставил всех обернуться. Маленький паром разбился пополам и исчез под водой. Через секунды большой паром накрыл его обломки. Все трещало, дерево отрывалось. Люди цеплялись за поручни, паром накренился, и они выскальзывали в озеро.

Я вытаскивала их.

А когда прекратились крики, начал плач.

* * *

Я шла медленно, с болью, не помня, когда начались мои боли и закончились те, что я забрала. Целители Лиги пробегали мимо меня с носилками, расплескивали лужи и пачкали форму. Многие были учениками и низкими рангами. Я искала Тали, но не видела ее. Моя корзинка исчезла. Ее украли или отбросили. Я не знала, но это не имело значения. У меня осталась только боль.

Тали будет занята сегодня и уставшей завтра. Раненых было много, Плита наполнится до конца ночи. У них есть что-то запасное? Две Плиты из пинвиума высотой со стог сена подошли бы прекрасно, но разве туда вместишь всю боль?

Музыка и смех влекли меня к заведению Айлин, но ее там не было. В окнах виднелись веселые сухие лица, они не знали о горе на пристани. Кузнец был закрыт, но жар исходил от стены. Я постояла под крышей, защищающей меня от дождя.

— Мне некуда идти, — слова вылетели изо рта, испугав меня. Я могла пойти в Лигу? Может, они заберут мою боль до того, как поймут, что я не могу заплатить за это. Или хоть дадут сухое место для сна. Я прижалась к кирпичам. Глупые мысли. Если я пойду в Лигу, меня увидят те парни и Старейшина. Слишком большой риск.

Я выглядывала Айлин, но она не появилась, хотя дождь прекратился, и вышла луна. Я пошла. Я почти высохла и слушала цикад и музыку. Завтра я пойду к торговцам болью. Я могла продать много боли. Если они поймут, кто я, я убегу. Я хорошо это умела.

А если они скажут Лиге?

Тогда я побегу быстрее? Или дам поймать меня и заставлю сказать их, зачем меня преследуют…

Руки оттащили меня в темноту между зданий. Одна рука зажала мой рот, другая обхватила грудь и прижала руки к бокам.

— Не кричи.

Я слушаться не собиралась.

ЧЕТЫРЕ

— Не рань меня, — сухо сказал тихий голос, словно знал меня и что я могу с ним сделать. Он звучал знакомо, но я не могла вспомнить по голосу лицо. А потом он неуверенно добавил. — И я не трону тебя. Обещаю.

Мои пальцы не могли дотянуться до его руки, но они покалывали, готовые влить в него боль, как только я коснусь его кожи. Но был страх, а меня до этого никто не боялся.

— Я просто хочу поговорить, — он убрал руку от моего рта, но другой все еще держал меня.

Я была слишком зла, чтобы кричать, но смогла выдавить:

— Чего надо?

— Мне нужна твоя помощь. Если я отпущу, обещаешь не сбежать? И не ранить? — он звучал отчаянно.

— Да.

Он уронил меня, как живую змею. Я развернулась, расставив пальцы, словно могла бросить в него боль, словно из зачарованного оружия из пинвиума. Красивый парень нервно смотрел на меня, даже робко, и в свете луны он выглядел почти как…

— Ты тот ночной страж!

Он кивнул и улыбнулся. По-настоящему. И я не видела нигде оружия.

— Я Данэлло. Мне очень жаль…

— Зачем ты так меня схватил?

— Я боялся, что ты убежишь, подумав, что я хочу тебя арестовать.

Я скрестила руки на груди.

— Чего надо?

— Мне нужно, чтобы ты исцелила моего отца.

Мое усталое тело протестовало. Я не могла принять еще боль, даже если это будут волдыри.

— Не могу.