Преобразователь

В какой я опасности?

— Тали, меня преследует ищейка.

Она вскрикнула и спешно огляделась.

— Здесь? Сейчас?

— Нет, но так было сегодня, — я схватила ее за плечи, паника была заметна в ее глазах. — Он ушел, когда пришла Энзи.

— Он видел Энзи?

— Она была не в форме, а он был слишком далеко, чтобы ее услышать. Не думаю, что он знает, что я пришла сюда, — я не была уверена, но я вряд ли увидела бы его, если бы он захотел скрыться. — Осторожно выбирай тех, кому доверяешь.

— Обещаю, — слезы лились из ее глаз, оставляя следы на щеках. — Думаешь, он забрал Ваду? И остальных?

— Не знаю.

Она обняла меня, уткнувшись головой в мое плечо.

— Ищейки забрали маму.

Нет, она ушла сама, как и папа, чтобы сражаться, но к концу войны ищейки не только уводили простых Забирателей. Он уводили и Старейшин из Лиги, личных целителей аристократов, ни один Забиратель не был в безопасности.

Пахло жимолостью и дождем, и под деревом инжира я представляла синее покрывало, на котором стояли миски с картофелем и жареным окунем, и мама мешала свой особый салат с бобами, пока папа намазывал на хлеб масло.

Опять война. Опять нужны Забиратели. А если Забиратель мог не только исцелять? А если теперь они пришли за мной, чтобы я исцеляла в первых рядах или делала что-то ужасное?

* * *

Буря сразу отогнала лодки. Ветер приносил капли на мои щеки, они промочили мою одежду. Но это не прогнало меня с пристани, ведь еще оставался шанс получить комнату обратно раньше, чем странный мужчина забрал меня и превратил в убийцу. Жаль, что дождь не прогнал остальных. Десятки людей стояли в ряд у разгрузки с корзинками в руках. У некоторых были даже дети, цепляющиеся за их ноги или дрожащие на руках. Никто не возражал, что первых выбрали родителей, но многие кривились. Зато здесь ищейка не посмеет забрать меня, ведь кто-то увидит, даже если им все равно.

Работу быстро выполняли. К закату приплыло только одно судно, а человек сорок толкались, чтобы привлечь внимание управляющего. Я пнула его после того, как он меня ущипнул, и пошла прочь, дрожа под дождем в свете угасающего солнца.

Куда мне идти? Я забрала скрытую корзинку и села в сухом уголке, почти скрытая кустом гибискуса. На озере пустые рыбацкие лодки плыли к пристаням, два парома с людьми, ищущими работу и комнаты, ждали сигнала выходить на причал. Был и переполненный речной паром из Верлатты, этот флаг хлопал на мачте. А еще был маленький паром на озере, что забирал людей с Кофейного острова, крупнейшего из фермерских. Каждые несколько секунд было слышно треск, волны сталкивали паромы. Я хотела закричать, чтобы они спасались. Но крики меня до добра не доведут.

Скрип пронзил воздух, на миг я подумала, что я все же кричу. Я уронила корзинку, она выкатилась под дождь, набрала скорость на склоне берега озера. Загремел гром, а я выбежала из сухого уголка. Ноги скользили на земле, я упала на колени, но поймала корзинку раньше, чем она упала в воду.

Еще визг, словно свиней ведут на заклание. Маленький паром завалился набок, врезался в большой паром. Приглушенные крики смешивались с дождем. Выл ветер, снова раздался треск.

Я прижала корзинку к груди, кусок палубы оторвался и упал в бушующие волны. Поплыли бочки. Вспыхнула молния, озаряя людей, падающих в воду. Святые, сжальтесь! Я оглядела берег, но не знал, чего искала. Лодки спасателей? Тросы?

Толпа на пристани бросилась вперед, но они могли лишь раскрывать рты и тыкать пальцами.

— Делайте что-нибудь! — закричала я. Ветер проглотил мои слова, но меня все равно не послушали бы. Паромы сталкивались. Пассажиры летали по палубам, скользили на влажном дереве. Волны и ветер отгоняли маленький паром все дальше по воде. Он ударился о стену канала и отскочил. Волны набегали на стены, паромы, берег, становясь все выше.

А люди ничего не делали.

Уронив корзинку, я побежала к офису паромщика и застучала в дверь.

— Помогите! Людям нужна помощь!

Никто не отвечал. Они уже пошли что-то делать? Им нужен был план.

Я побежала по берегу, поскальзываясь на траве и листьях. Молния озарила небо, очертив трех людей, выпавших за борт в черные воды. Они не успели всплыть, их накрыл паром. Дерево загремело о камень. Я старалась не представлять тела, попавшие между ними, но о другом думать не могла.

Слева с волнами боролась рыбацкая лодочка, двигаясь к тонущим паромам. Люди боролись с веслами, чтобы лодка плыла по бушующей воде. Волны ударили ее в бок, и лодка пошатнулась, закачалась. Я задержала дыхание, шагнула ближе, словно могла вытащить лодку на берег.

Ветер кружил над пристанью, лодка выправилась, но в ней было слишком много воды, чтобы оставаться на плаву. Половина людей из нее уже плыли, борясь с потоком, что уносил их глубже в озеро.

Потоки выбирали жертв случайно, поднимали одного к берегу, а другого уносили во тьму.

— Держитесь, — вопила я, пробиваясь сквозь камыши. Бледные руки появились над водой вдали от меня, их смыло. Красное смешивалось с белой пеной волн, но кровавые руки были далеко. И крики. Все больше криков. Слишком много криков.