Преображение любовью

— Он — часть ее. Ты никогда не сможешь разделить их. Тебе придется сделать выбор. Выкинь их снова из своей жизни и оставайся со мной и с детьми, которых я могу тебе дать.

Душевная боль отразилась на лице Титуса, и он на мгновение прикрыл глаза, рот скривился, как от боли.

— У меня нет выбора, Элис. Понимаешь… Но она отступила от него, лицо ее побледнело.

— Выбор всегда есть. Камилла шантажирует тебя, заставляя думать, что выбора нет. Что ж, кажется, она победила. Я не собираюсь ждать, пока она погубит нас.

— Элис, я должен им по…

— А как же я? — воскликнула она с досадой. — Мне ты ничего не должен?

— Да, конечно, но…

— Но им в первую очередь. Тогда иди к черту!

Она повернулась, чтобы уйти, но Титус поймал ее за руку.

— Элис, ты сейчас расстроена, и у тебя есть на это право, но если ты дашь мне время…

— Нет, я и часа не хочу быть с ней в одном доме. Его лицо стало жестким.

— Если ты любишь меня, Элис, то останешься.

— А если ты меня любишь, то не позволишь ей приехать сюда!

Он молчал, и она горько рассмеялась.

— Тупик, не так ли? Мы обе шантажируем тебя.

Неожиданно она подошла к нему и поцеловала.

— Я люблю тебя, — сказала она прерывисто. — И буду любить всегда.

Потом повернулась и побежала по лестнице наверх, чтобы одеться и уложить вещи в чемодан.

Он бросился за ней, но она заперлась на ключ и не открывала, хотя он в бешенстве колотил в дверь руками и ногами.

Когда она появилась на пороге, то была готова покинуть дом.

— Не делай этого, Элис, — тихо сказал Титус. — Ты мне нужна. Пожалуйста, не уходи.

Она никогда не видела его умоляющим, никогда не видела такого просящего выражения в его глазах. На какое-то время ее гнев утих, но затем она покачала головой.

— Нет, у меня, как и у тебя, нет выбора, — отрывисто сказала она. И, сняв с пальца кольцо из скарабея, она сунула его ему в руку.

Посмотрев на него, Титус как будто сник, но, вновь охваченный гневом, чуть ли не прорычал:

— Тебе не кажется, что ты ведешь себя как избалованный ребенок, который не переносит, когда делают не так, как он хочет?

Элис изо всех сил старалась удержать подступающие к глазам слезы.

— Тебе ли так говорить?

Она пожала его висящую плетью руку и спустилась по лестнице, неся свой багаж. Он не последовал за ней, но крикнул:

— Не будь трусихой. Оставайся со мной. Одумайся.

Пройдя через маленький холл, она открыла дверь, остановилась на пороге, освещенная солнцем, и посмотрела на Титуса. Ее лицо потемнело от горя. Она медленно покачала головой.

— Нет, для этого я слишком тебя люблю. Титус смотрел на нее, его лицо побледнело, и в этот момент Элис подумала, что он готов смягчиться. Но он вдруг разжал кулак и швырнул ей кольцо.

— Тогда уходи! — закричал он озлобленно. — Убирайся к черту! Почему я должен переживать, если ты даже ничего не хочешь выслушать? Я никогда не прощу тебя!

Элис посмотрела на него, потрясенная злобными выкриками, и, в свою очередь рассвирепев, крикнула:

— А я никогда не прошу того, что ты позволил своей бывшей любовнице и ее ублюдку погубить наши жизни!

И, рыдая, она выбежала из дома, из его жизни.

Глава 5

Когда Элис закончила свой рассказ, в каюте воцарилась тишина. Девушка вздохнула и нехотя рассмеялась.

— Не очень-то поучительная история, правда?

— Отношения между людьми редко учат чему-нибудь других людей. Но тебе повезло, что ты встретила человека, которого любила так сильно, — заметила тетушка Луиза.

— Значит, ты не одобряешь мое поведение?

— Я не хочу ворошить прошлое. Ты что-нибудь говорила об этом Титусу сегодня?

— Я не объяснила ему все так прямо. В его отношении ко мне… не было… теплоты. Совсем наоборот. Он снова назвал меня трусихой! Ты тоже считаешь, что с моей стороны было трусостью покинуть его?

Поняв, что Элис нуждается в сочувствии, тетушка сказала:

— Если ты почувствовала, что не можешь оставаться с ним, наверно, было правильно следовать своей интуиции. Ты знаешь, что произошло между ним и Камиллой?

— Нет. Ведь он даже не пытался как-то связаться со мной, и я постаралась забыть его. Но, помимо своей воли, я все равно верила, что он как-то разберется в своих чувствах и приедет за мной.

На мгновение в голосе Элис появились нотки удивления и обиды, как у маленькой девочки, затем жестко и горько она произнесла:

— Но, как видишь, этого не случилось.

— Может быть, и Титус надеялся, что ты, несмотря ни на что, оттаешь и вернешься к нему, — проговорила тетушка. Элис вздохнула:

— Нет, он знал, что я уже пришла к решению.

— Он как-нибудь намекнул тебе о том, что случилось после вашей разлуки?

— Нет. Я спросила его, как сын, он просто сказал: «Все о'кей». Но сказал таким тоном, что дальнейшие вопросы задавать не следовало.

— На судне кто-нибудь может это знать? Как ты думаешь?

— Я ни за что не буду никого расспрашивать, — обиженно ответила Элис.

— А я могу попытаться.

Выпрямившись, Элис взбила подушки, прилегла на них и покачала головой:

— Я не думаю, что здесь найдется человек, который сможет тебе помочь.

— Тогда нам придется все узнать у самого Титуса, не так ли?