Прелюдия любви

— Клянусь честью, дочка, ты вылитая копия своей матери! — повторил он слова Макбейн, хотя и не слышал их. Макферсон произнес эту фразу с большой нежностью и затем на минуту замолчал. Погрузившись в воспоминания, он медленно опустил руку в карман плаща и извлек небольшую коробочку тонкой ручной работы. — Вот, возьми… Эти вещицы, девочка, принадлежали твоей маме. Я хранил их у себя до наступления сегодняшнего дня, чтобы передать тебе.

Взяв футляр дрожащими пальцами, Кейт открыла его. В нем оказалась нитка переливающегося жемчуга, которую она тут же выложила на подвернувшуюся под руку бархатную подушку. Мэри набрала полную грудь воздуха, но так и не смогла подобрать нужных слов, чтобы выразить свои чувства в этот миг. Она не помнила маму, но, вглядываясь сейчас в лежащее перед ней украшение, ощутила, как ей не хватает ее. «Мамочка должна бы быть рядом со мной в день свадьбы, — невольно подумала Кейт. — Так пусть же этот жемчуг является символом ее присутствия».

Дункан нежным движением взял у дочери украшение.

— Позволь мне, девочка моя, застегнуть бусы на твоей прелестной шейке.

Он осторожно набросил жемчужную нитку на Мэри и щелкнул золотой застежкой. Она повернулась к нему.

— О, папа, я не могу… Я не… Боже, как я благодарна тебе!

Дункан заулыбался. С его уст посыпались почти бессвязные фразы.

— Не нужно, милая… Успокойся… Мама очень хотела, чтобы эти бусы попали к тебе как память о ней. — Его лицо посерьезнело. — Мне будет трудно без тебя, дочка.

— Мне тоже, папа, — пробормотала она сквозь слезы и бросилась к нему на шею. Этим порывом она старалась выразить свою любовь и привязанность к дому, ко всей семье. Мэри словно изливала собственные чувства и подчеркивала страх перед неизвестностью, перед будущей супружеской жизнью.

— Ну, ну, милая, — бормотал Макферсон внезапно осевшим голосом, сжимая дочь в объятиях. — Ты же испортишь платье, девочка, если не прекратишь плакать и печалиться. Все хорошо, дорогая. — Дункан замолчал и посмотрел прямо в глаза Мэри. — Наверное, я измучил тебя, девочка моя?

— Нет, нет! Что ты! Все хорошо.

Неожиданно Кейт осознала, что многим обязана этому суровому человеку. Макферсон глубоко вздохнул, ободряюще прикоснулся к плечу дочери и назвал еще раз хорошей девочкой.

— Боже, что за трогательная сцена! — воскликнула Маргарет, врываясь в комнату и улыбаясь всем сразу. Потом она подмигнула Мораг, которая застыла в забытьи у кровати. — Уверена, мой папа отправит меня к венцу не менее нежно. — Мэри, едва слышно всхлипнув, приложила к глазам кружевной платочек. — Господи! Да на что же это похоже?! — закричала Маргарет. — Почему вы плачете, черт возьми? Я бы не стала проливать море слез, если бы нам удалось поменяться местами. Это же не конец жизни, а только ее начало. Ну, а если вас печалит мысль о таком муже, как мой милый братец, — шаловливо добавила она, — то зарубите себе на носу, что вы приобретаете еще и новую сестру. Меня! Впрочем, это даже намного лучше, чем замужество. Вот, вот, хорошо… Я же знала, что сумею развеселить вас.

Кейт действительно начала улыбаться и смущенно поглядывать по сторонам.

— Боже! Маргарет! Какая вы удивительная! Я с радостью назову вас своей сестрой.

— Великолепно! Значит, вы станете цементом, скрепляющим наше родство. Однако нас ждет священник. Не испытывайте терпение моего брата и не давайте ему повода хоть в чем-либо сомневаться. Итак, быстренько натягивайте перчатки!

Маргарет взяла со стола венок и под пристальным наблюдением Мораг водрузила его на голову Мэри. Кстати, его ничем не закрепили — даже булавками, — так как по народным поверьям это могло принести несчастье. По той же самой причине перед входом в церковь молодые должны снять с себя подвязки, шкурки, кружева и другие мелкие детали туалета. Причем в этом процессе им обычно помогают присутствующие гости.

Мэри особенно беспокоилась в отношении этого последнего обычая, потому что будут предприняты попытки лишить ее подвязок даже еще до того, как свадебный кортеж доберется до церкви. Подумав об этом, она воспользовалась дополнительными лентами серебристо-голубого цвета, повязав их на рукава платья в надежде, что расшалившиеся парни удовлетворятся такой заменой. Лишь бы только дело не дошло до перебранки из-за желания Дугласа отказать гостям в присутствии на церемонии, которая проводится у постели молодоженов. В таком случае ничего ужасного не должно случиться. Впрочем, ей приходилось слышать истории о невестах, раздевшихся догола перед самым алтарем. Это случалось потому, что их доводили до экстаза гости, приглашенные на свадьбу. Но, несомненно, священник Макдойл не допустит такого в своей церкви — он довольно серьезный и жесткий человек.