Прелюдия 11

— Еще бы! На несколько километров в обе стороны!.. Даниела уставилась на обломки яхты. Она чувствовала, что ее присутствие нервирует мужчин, но не могла и не хотела уйти: при виде разбитой яхты у нее сжалось горло. Здесь «червяки» сползли на сушу, вчера, в тумане; представив себе происшедшее, она поняла, какая большая разница — услышать такую новость и оказаться на месте высадки. Они уже пробились внутрь острова, и мы не знаем куда! Каких трудов стоит охранять побережье — две или три тысячи километров. А сколько незащищенных ячеек есть еще в их сети? Враг не оставит своих попыток высадиться...

— Ты не можешь ехать в Росалес без охраны. «Кадиллак» — удобная мишень. Довольно легкомысленно с твоей стороны приехать ко мне так, безо всякого!..

— Ты о нас не заботься, — посоветовала она, — ищи лучше «червяков»...

В конце концов он уговорил их взять с собой двух человек — Ласаро и красавца Антонио, который, садясь в машину, умудрился оказаться рядом с ней.

Машину вел Рамон. Она шла беззвучно. Было жарко и тесно, черная кожаная обивка сидений почти расплавилась на солнце. Шины шелестели по шоссе, рессоры скрадывали любую неровность или выбоину. Сзади со взведенным карабином, между мастером сахарозавода и его помощником, сидел Ласаро. Он был не солдат, а милиционер, из той милицейской части, которая придавалась для усиления 4-му взводу. Недавно он сам еще работал на сахарной мельнице, куда направлялись мастер с помощником, и хотя он донельзя устал, между ними не замедлил завязаться разговор.

Даниела почти не прислушивалась к нему, следя за левой стороной дороги. Меры Педро дали ей понять, что враг рядом. Фразы, доносившиеся сзади, как-то успокаивали: там говорили о ленточных транспортерах, о сахарном тростнике, о выбросе мелассы. Ей почудилось, что рядом запахло сладковатым паром! Она мысленно увидела грохочущие маховики, блестящие после смазки, которые приводили в движение эти чудовищные прессы, перемалывающие сахарный тростник. Она однажды побывала на мельнице, чтобы доставить удовольствие Ласаро, который непременно хотел показать ей свое старое рабочее место. После непонятной для нее системы из котлов, зубчатых передач, приводных ремней, отводных паровых труб и железных лестниц она едва перевела дух на дворе, преисполнившись уважением к людям, чьим трудом обеспечивается богатство Кубы.

Она ощутила легкое, едва заметное прикосновение к своей руке — Антонио! Он улыбался, как всегда, грустно и лукаво; потом сунул ей что-то, опять какой-то подарок, на ощупь гладкий, Обкатанный водой голубой камень с белой звездочкой. Мальчик с ума сошел! Не имея времени вырезать что-нибудь из дерева, отыскал для нее красивый камешек. Он смотрел на нее, сияя: неужели он и сейчас ни о чем другом думать не в состоянии?

— Это твой талисман, Даниела, — прошептал он ей на ухо. — Никогда не расставайся с ним, идет, да?

— Ты большой ребенок, Тони, — сказала она. — Когда ты наконец повзрослеешь? Считается, что вы ищете «червяков», а ты... вместо этого... подбираешь гальку. Возьми его себе!

— Ты не хочешь взять его? — спросил он с горечью.

Она покачала головой. Конечно, это невежливо с ее стороны, он так мил; ей даже стало жаль Антонио, но дальше так продолжаться не может. Как он может флиртовать — в такой ситуации!

Он сунул камень в нагрудный карман и немного отодвинулся от нее. Они пролетели мимо щита с плакатом «Смерть интервентам!». Чуть погодя он сказал:

— Ладно, я найду тебе другой, покрасивее.

Даниела невольно рассмеялась — он неисправим. Смех принес ей некоторое облегчение; Тони тоже улыбался. Рамон, который вел машину на непривычно высокой для себя скорости, оторвал на секунду взгляд от шоссе.

— Боишься? — спросил он, и Даниела поняла, что он ее раскусил.

Дорога поворачивала на север, мягко уходя налево, она вела , в горы. Они проехали километров тридцать и удалились от побережья. Раньше им попались навстречу три или четыре военных грузовика из команды Педро, но теперь шоссе было совершенно пустынным. Ни машины, ни человека. Наверное, Педро рассчитал, что до этого отрезка шоссе банда добраться не успела бы, если она вообще пошла в северном направлении... Она оглянулась и удивилась огромному хвосту пыли, который тянулся за «кадиллаком». Дорога ухудшилась, иногда попадались песчаные участки, по обочинам рос бурьян. Сидевшие сзади больше не переговаривались, они закрыли глаза, и сильный встречный ветер обдувал их лица.

Они проехали мимо нескольких костров для выжигания угля, угольщики помахали им вслед. Даниела с облегчением помахала им в ответ. У перелеска они увидели деревянные времянки, вокруг лежали инструменты и пустые мешки. Здесь бетонка еще не готова. Рамон убавил скорость. Слева — огромная сейба, под ее кронами — крестьянское подворье. Оно шагах в ста от шоссе, окруженное банановыми кустиками и кустами с розовыми цветочками.

— У него табачная плантация, — пояснил Ласаро. — А там, впереди, — Росалес.

Деревня словно вымерла, бедное, выжженное солнцем местечко с примитивной белой церквушкой в витиеватом испанском стиле.