Прелесть пыли

Они замолчали, продолжая с неослабевающим вниманием наблюдать за дорогой.

Вдруг Голый услышал за спиной шорох и вслед за ним чей-то шепот:

— Товарищи, товарищи, — звал кто-то приглушенным голосом совсем близко от них.

Голый вздрогнул. Испуганно обернулся. В десяти метрах от него полз человек. Усатый, загорелый до черноты крестьянин средних лет в поддевке тихо подкрадывался к ним. За ним ползли еще двое, помоложе, такие же взволнованные, как и первый. Голый сразу понял, что страх его напрасен.

— Вы зачем здесь? — спросил он.

— Вам помочь, — сказал старший. — Сначала думали подождать, потому как оружия у нас нет. Но эти остановились, мы и решили, может, чем поможем. У вас гранаты или чего другого не найдется? Я умею обращаться с гранатой.

Голый строго глядел на них. Ему хотелось принять дружескую помощь. Но не просчитается ли он? Он вглядывался в их лица. О чем-то раздумывал. А они в страхе, приоткрыв рот, не сводили с него глаз.

Наконец Голый решительно сказал:

— Вот тебе граната, держи!

— Есть! А этим двоим? Они хорошие ребята.

— Я дам одну, — сказал мальчик.

— Хорошо!

— А второму пистолет, — сказал Голый. — В нем только два патрона. Зря не стреляй. Береги на крайний случай.

— Ладно. Будь спокоен…

Подошли ближе и двое других, у них тоже от волнения глаза расширились, лица вытянулись. Неумело и суетливо они кинулись занимать позиции. Линия обороны протянулась метров на двадцать.

— Целая рота, — сказал мальчик.

И все же они старались держаться кучно. Все понимали, что значит принять бой с пулеметчиками на таком ровном месте и с такими незначительными боеприпасами. Но предстоящий бой в то же время привлекал их. Очень уж хотелось наказать мотоциклистов, отличавшихся особой наглостью.

— Остановились как раз там, где мы сидели, — сказал мальчик.

— Изучают следы, — сказал Голый. — В пыли их отлично видно.

— Подойдут, — сказал один из вновь прибывших. — Их не так легко испугать!.. А сколько бы оружия мы захватили, если бы они пошли на нас!

Клубы пыли понесло к востоку, они поредели и начали оседать над полем густым туманом.

— Спрячьтесь получше, — приказал Голый, — в бинокли смотрят. Не двигаться!

— Черт их побери! Что бы им клюнуть на приманку! — воскликнул мальчик. — Ведь для них самих лучше — сегодня бы и войну закончили. Так нет, хочется им до конца воевать… Вот вам, пожалуйста, уходят.

И правда, мотоциклисты стали удаляться, и наконец облако пыли скрыло их совсем.

— Поднимайсь! — вскочил Голый на ноги. — Пошли отсюда подальше. Тут на равнине можно влипнуть в историю почище. Еще навлечем на свои головы что-нибудь похуже мотоциклистов.

Отряд встал и двинулся за Голым.

Они решили не возвращаться на дорогу, а идти пригорками, держась кустов и оврагов. Дорога шла в нескольких сотнях метров от них.

Полчаса они шагали молча, потом им попалось поваленное дерево, и Голый решил устроить привал. Рядом с ним опустились на землю трое крестьян; опершись подбородком на руку, они завели неспешный разговор.

Живут они в соседнем селе, пошли к партизанам, потому что давно уже собирались, да и четники что ни день грозят отправить их на работу в Германию, если они не вступят в их части. Служить же немцам и итальянцам они не хотят. А сегодня услышали, что в соседнем селе были партизаны, вот и пошли той же дорогой.

— Решили, брат, бить супостатов вместе с партизанами.

— Хорошо. Пойдете с нами до первых партизанских частей. Вместе легче пробиваться.

Все трое — усач и двое молодых — преданно смотрели на Голого, слова его воспринимались как чудеса мудрости, он был для них высшим авторитетом.

А Голый был болен.

Речь шла о доверии. Он не имел права на слабость. Хватит с него и турецких шаровар. И все же он сел на землю, прислонился спиной к пню, поставил на него локти, пулемет зажал между колен. Закрыл глаза. Сделал вид, что о чем-то размышляет. Спустя немного времени со страшным трудом поднял веки — от слабости его клонило ко сну. И сказал тихо и задумчиво:

— Еще немного, и мы придем в бригаду. Бригада — наш дом. Бригада — это мать, которая никогда тебя не бросит. Я немного нездоров, но это скоро пройдет. В бригаде нас встретят хорошими вестями. Победа на всех фронтах. Победа, товарищи, я уверен!

Мальчик и девушка вели особый разговор. Слов при этом говорилось мало — покусывали травинки, крутили в руках веточки.

— Ты когда-нибудь бывала здесь, в этом лесу? — спросил мальчик.

— Да. За дровами иногда сюда ходим.

Невысокий лесок тянулся довольно далеко. Немного ниже виднелись верхушки деревьев повыше. Похоже было, что дальше им придется пробираться густыми зарослями бука.

— Эта дорога выходит на шоссе, — сказала девушка.

— И шоссе перейдем, — отозвался мальчик, — все на свете перейдем. Мне кажется, мы и родились для того, чтоб переходить дороги, реки, горы.

Девушка непрестанно старалась занять чем-нибудь глаза и руки. Непривычные речи мальчика смущали ее. Да и слова он выговаривал не совсем так, как говорили в ее краях. Все это было в диковинку. Вдруг она решительно подняла голову и сказала звонким, ясным голосом:

— Решилась уйти, и будь что будет.