Когда Лена открыла дверь, мое сердце едва не остановилось, и, замечу, безо всякого к ней прикосновения. Сегодня ни одна девушка не сможет сравниться с ней. В Гатлине было всего два варианта бальных платьев: либо из Маленькой Мисс — местного поставщика конкурсных платьев, либо из Южной Красавицы — свадебного салона в соседнем городе.
Девушки, чей выбор пал на Маленькую Мисс, носили вызывающие русалочьи платья, все в блестках, с декольте и разнообразными вырезами. С такими девушками Амма ни за что не разрешила бы мне видеться на пикнике после церковной службы, не говоря уже о зимнем бале. Как правило, эти девушки были участницами местных конкурсов красоты или дочерьми тех, кто сам был когда-то в числе конкурсанток, например Иден, мама которой была финалисткой конкурса Мисс Южная Каролина. Правда, чаще всего, это были девушки, чьи мамы очень бы хотели, чтобы их дочери попали на конкурсы красоты. Через пару лет эти же девушки приведут за руки своих детей в Джексон Хай.
Платья из Южной Красавицы были гигантскими колоколами в стиле Скарлетт О’Хара. Девушки, покупавшие платья в этом магазине, были дочерьми ДАР и женщин из клуба женской волонтерской помощи — разнообразные Эмили Ашер и Саванны Сноу. С ними можно было появляться, где угодно, при условии, что вы в состоянии переварить их платья, переварить их самих, и переварить то, что со стороны вы будете выглядеть так, словно танцуете с невестой на ее собственной свадьбе.
В любом случае, все должно быть блестящим, ярким, с повсеместной отделкой металликом и с обязательным вкраплением оранжевой ткани, именуемой Гатлинский персик. Во всех других городах эта ткань, вероятней всего, использовалась для пошива нелепых платьев подружек невесты.
По понятным причинам парни такого давления на себе не испытывали, но это не означает, что им было легко. Мы должны были быть на уровне, как правило, соответствовать своей спутнице, а это вполне могло подразумевать наличие того самого ужасного персикового цвета. В этом году баскетбольная команда должна была быть в серебряных бабочках и кушаках, счастливо избежавшая унижения в виде галстуков розового, фиолетового или персикового цвета.
Вау.
Нравится?
Она улыбнулась и втянула меня внутрь. Казалось, даже Равенвуд преобразился под тематику зимнего бала. Сегодня центральный холл выглядел в стилистике старого Голливуда — пол был выложен черно-белой плиткой, а в воздухе над нашими головами летали, поблескивая серебром, маленькие снежинки. Черный, лакированный, в античном стиле стол стоял возле штор из мерцающей серебристой ткани, сквозь них я видел что-то похожее на переливающиеся океанские волны, хоть и понимал, что это невозможно. Пламя свечей бросало на мебель отблески, словно сам лунный свет рассыпался по холлу.
— Неужели? Пауки?
В блеске ее губ отражались огоньки свечей. Я старался не думать об этом. Старался подавить в себе желание поцеловать этот маленький полумесяц на ее щеке. Плечи, лицо и волосы Лены были будто присыпаны серебристой пудрой, даже ее родинка сегодня казалась серебряной.
— Шучу. Он просто купил его в каком-то маленьком магазинчике в Париже или Риме, или в Нью-Йорке. Моему дяде нравятся красивые вещи, — она коснулась своего кулона в форме луны, висевшего поверх ее ожерелья воспоминаний. Наверняка еще один подарок дяди Мэйкона.
Знакомая протяжная речь послышалась из темного коридора, приближающийся голос сопровождался светом одиночного канделябра: