Прекрасные создания

— В тысяча восемьсот шестьдесят пятом году разбитая армия Ли испытывала голод и нехватку живой силы. Некоторые солдаты теряли веру в успех. Они собирали вещи и уходили из своих полков. Их называли дезертирами. Одним из таких солдат был Итан Картер Уот.

Старушки опустили головы, словно не знали, куда деться от стыда.

— Вы хотите сказать, что его удалили из нашего фамильного древа только по этой причине? Из-за того, что он не хотел умирать от голода и сражаться на стороне проигравших?

— Какой странный способ интерпретировать мои слова! — возмутилась бабушка Пруденс.

— Ты говоришь такие глупости, мальчик, что я просто не хочу их слышать!

ФАМИЛЬНОЕ ДРЕВО УОТОВ

Бабушка Грейс вскочила с кресла, показав невиданную прыть для женщины девяноста с чем-то лет.

— Не груби нам, Итан. Твое фамильное древо изменили задолго до нашего рождения.

— Прошу прощения, мэм.

Она пригладила юбку и села обратно.

— Но почему мои родители назвали меня в честь предка, опозорившего семью?

— Твои мама и папа имели собственные представления о войне, которые они почерпнули из книг. Ты же знаешь, они всегда были либералами. Вряд ли кто-то из нас расскажет тебе, о чем они думали. Ты должен спросить об этом у своего отца.

Как будто я имел такую возможность! Тем не менее, судя по характеру моей мамы, она, вероятно, гордилась Итаном Картером Уотом. И он, наверное, заслуживал этого. Я провел рукой по потускневшей обложке альбома.

— А как насчет инициалов Ж. К. Д.? Я думаю, что буква Ж могла соответствовать Женевьеве.

В принципе, я уже знал, что она означала.

— Ж. К. Д.? Мерси, что ты знаешь об инициалах Ж. К. Д.?

— Не могу припомнить. Хм! Ж. Д. Грейс, может, у тебя получится?

— Ж. Д.? Нет, мне тут нечего сказать.

И тут наш разговор неожиданно прервался.

— О святой боже! — вскричала бабушка Мерси. — Девочки, взгляните на часы! Нам пора отправляться в церковь.

Бабушка Грейс заспешила к двери.

— Итан, будь хорошим мальчиком. Разверни «кадиллак». Мы сейчас выйдем. Только припудримся.

Женевьева с ужасом смотрела на горящий Гринбрайр. Огонь лизал особняк с двух сторон, карабкаясь по стене к чердаку и пожирая веранду. Солдаты выносили из дома картины и ценности. Грабили, как обычные воры. Но где ее семья? Родные и близкие? Может быть, они спрятались в роще или в кустах ежевики? За спиной зашелестела листва. Женевьева почувствовала чье-то присутствие. Прежде чем она успела повернуться, грязная мужская рука зажала ей рот. Пытаясь вырваться, она вцепилась пальцами в широкую кисть.

— Женевьева, это я.

Рука, закрывавшая ее рот, опустилась.

— Итан? Что ты здесь делаешь? С тобой все в порядке?

Она обвила руками высокого солдата, одетого в жалкие остатки некогда щегольской формы конфедерата.

— Да, я в порядке, дорогая, — ответил ее возлюбленный.

Но она поняла, что он лжет.

— Я думала, что ты сражаешься на фронте…

За два прошлых года, с тех пор как Итана забрали в армию, она получила от него лишь несколько писем. После битвы за Уилдернесс армейская почта вообще перестала действовать. Многие парни, пошедшие за генералом Ли, остались гнить на полях Виргинии. Женевьева смирилась с тем, что умрет, старой девой. Она была уверена, что потеряла Итана. И теперь он стоял здесь, живой и невредимый. Это казалось чудом.

— Где твой полк?

— В последний раз я видел его у Саммита.

— Что ты имеешь в виду? В последний раз? Они все погибли?

— Не знаю. Когда я ушел, многие были еще живы.

— Не понимаю.

— Я дезертировал, Женевьева. Мне надоело воевать за чужие амбиции — за дело, в которое я никогда не верил. Ты не представляешь себе, что мне довелось повидать. Многие парни, сражавшиеся со мной, даже не знали, ради чего ведется эта война. Они не знали, что проливают кровь ради хлопка.

Итан сжал ее холодные пальцы в своих покрытых шрамами ладонях.

— Если ты теперь не выйдешь за меня замуж, я все пойму. Я нищий. Здесь меня будут презирать как дезертира.