Прекрасное далеко

Из закопченных чаш по обе стороны ведущей к Храму тропы поднимается разноцветный дым. Обычно он пахнет сладчайшими благовониями, но сегодня я ощущаю что-то другое, острое и неприятное. Хаджины выглядят возбужденными. Они как будто ждут надвигающейся грозы.

— Леди Надежда, — с поклоном произносит Аша.

— Мне необходимо пройти к колодцу вечности, — говорю я, не останавливаясь.

Аша идет за мной по лабиринту коридоров.

— Леди Надежда, мой народ испуган. Лесные люди обвиняют нас в том, что мы втайне вступили в заговор с Орденом…

— А вы вступили? — интересуюсь я.

— Да неужели и ты в это веришь?

Но я вообще не знаю, во что верить. У Ордена есть некий план, и я намерена все узнать о нем. Мы добираемся до Пещеры Вздохов.

— Аша, мне нужно побыть одной.

Она снова кланяется, прикрыв глаза.

— Как пожелаешь, леди Надежда.

Тело Цирцеи плавает под стеклянистой поверхностью. Она кажется невесомой, хотя я ощущаю ее присутствие, и мне от этого так тяжело, что я едва дышу.

— Значит, в конце концов ты вернулась.

«Мне нужна твоя помощь». Как я ни стараюсь, я не в силах выдавить из себя эти слова.

— Что-то назревает, и я хочу знать, что именно!

Ее голос звучит как голос умирающей.

— Ты понимаешь… какова цена… моего совета?

Я нервно сглатываю. Но если уж я начала, повернуть назад невозможно. А если я дам Цирцее магию, которую она так жаждет получить, кто может гарантировать, что она не обратит ее во зло?

— Да. Я понимаю.

— И ты дашь это… по доброй воле?

— А разве у меня есть выбор? — возражаю я и горько смеюсь, отлично понимая, как она откликнется на такие слова. — Да, я понимаю, что выбор есть всегда. Отлично. Я выбираю именно это: я дам тебе то, чего ты хочешь, в обмен на то, что нужно мне.

— Только по твоей доброй воле…

— Да, я дам тебе это по собственному желанию! — огрызаюсь я.

— Тогда подойди ко мне, — шепчет она, и этот шепот — не громче шелеста шелка.

Я подхожу к колодцу, ее тело прижимается снизу к запечатанной воде. И мне нужна вся сила воли, чтобы заглянуть в эти глаза.

— Слушай внимательно, Джемма, — говорит она низким, хриплым шепотом. — И делай в точности то, что я говорю, иначе ты убьешь меня и ничего не узнаешь.

— Я слушаю, — киваю я.

— Положи ладони на поверхность льда и одари его жизнью…

— Но я думала, это убьет…

— Только до тех пор, пока не сломается печать и не очистится вода.

Мои пальцы замирают на краю колодца. «Ну же, Джемма, сделай это…» Я медленно опускаю дрожащие руки и касаюсь поверхности. Ледяная корка тает от прикосновения. Вода проясняется, Цирцея поднимается выше.

— Хорошо, хорошо, — шепчет она. — А теперь положи ладони мне на сердце и дай немножко магии — но только чуть-чуть. Я слишком слаба и не смогу принять больше.

Моя рука погружается в воду и наконец касается мокрой ткани лифа Цирцеи, и я с трудом подавляю крик.

— Давай, — вздыхает она.

Вскоре магия связывает нас невидимой нитью. Я не слышу мыслей Цирцеи, до меня доносится лишь отзвук моих собственных.

— Ну вот, — говорю я, быстро отдергивая руку.

Мисс Мур поднимается выше — и вот она уже мирно плавает на поверхности. На ее щеках и губах появляется легкий розоватый оттенок. Невидящие глаза первый раз моргают. Голос набирает силу.

— Спасибо, Джемма, — негромко произносит она.

— Я сделала то, о чем ты просила. А теперь мне нужны ответы.

— Разумеется.

Я шагаю вокруг колодца, мне не хочется смотреть на Цирцею.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что Орден строит заговор против меня? Как мне остановить братьев Ракшана? Что я должна знать о сферах, о существах Зимних земель и о магии? И о Пиппе. Что ты знаешь о…

— Слишком много вопросов, — бормочет она. — Но ответ на них очень прост. Если ты хочешь защититься от Ордена и от Ракшана, ты должна прежде всего как следует заглянуть в себя, Джемма.

— Что ты хочешь этим сказать?

Я осторожно приближаюсь к краю колодца.

— Научись владеть собой — понимать и свои страхи, и свои желания. Это и есть ключ к магии. И тогда никто не сможет совладать с тобой. Помни, — она глубоко, со свистом вздыхает, — магия… живая, она связана с теми, кто к ней прикасается, и меняется в зависимости от них…

Я снова принимаюсь шагать, стараясь не смотреть на Цирцею.

— Мне скоро семнадцать. Я полагала, что знаю себя.

— Ты должна познать все, даже самые темные уголки своей души. В особенности их.

— Возможно, у меня нет темных углов.

Чуть слышный смех доносится из колодца.

— Если бы это было так, мы с тобой поменялись бы местами.

Я ищу ответ, но не нахожу его.

— И ты должна понимать, какой будет для тебя цена магии.

— Цена? — повторяю я.

— Все имеет свою цену. — Она еще раз судорожно вздыхает. — Я уже целую вечность… не говорила так много… Мне нужно отдохнуть.

Я быстро подхожу к каменному краю колодца, в котором плавает Цирцея, и вижу, что ее глаза закрыты.

— Погоди! А что насчет Тома, и Ракшана, и Пиппы, и Зимних земель? И у меня есть и другие вопросы! Ты сказала, что поможешь!

— Я и помогла, — отвечает Цирцея, погружаясь в глубину. — Исследуй свои темные углы, Джемма. Прежде чем обнаружишь, что застряла в них.