Прекрасная пастушка

Он въехал в город со стороны моста, и рука сама собой тронула руль вправо, хотя ему надо было ехать прямо, чтобы оказаться у подъезда родного дома. Но Саша не одернул себя. В это субботнее утро он внезапно решил завернуть к Рите и Ванечке, коль скоро он оказался почти возле их дома. Восемь утра. Может быть, они еще спят.

Он затормозил возле подъезда. Вынул из машины сумку и поднялся на четвертый этаж. Широкие лестничные пролеты дома старой постройки, стены, выкрашенные зеленым и не тронутые доморощенными художниками, настраивали Сашу на что-то важное, на настоящее и неподдельное.

Он нажал на кнопку звонка, дверь тут же распахнулась, как будто Рита ждала кого-то.

— Привет, — бросил Саша, подавив внезапно возникшее ревнивое чувство. — Ты ждала кого-то? — выпалил он неожиданно для себя.

— Ага. А ты его не встретил?

— А он на кого похож? На меня? — шутливым тоном спросил Саша, входя в открытую дверь.

Рита побледнела и молча смотрела на него.

— Если на меня, то я уже здесь. Твой гость. — Он шлепнул сумку на пол.

Она слабо улыбнулась:

— Ванечка пошел погулять со щенком.

— У него завелся щенок?

— А ты не знаешь? — подозрительно глядя на него, спросила Рита.

— Да откуда?

— Но этот Изумрик — подарок Серафимы Андреевны.

— Как ты его назвала?

— Это она его так назвала. Она принесла фокстерьера с родословной, и там написано такое имя.

— Ну, матушка в своем стиле! — Саша захохотал. — Но ведь ты могла отказаться. Куда тебе этот щенок? Что ты с ним будешь делать? Ты целый день на работе.

— Я не могла отказаться. — Она просияла. — Видел бы ты моего ребенка. Более счастливым он еще не был.

— Даже когда ты вышла из больницы? — вскинул брови Решетников.

Рита уловила что-то настораживающее в его вопросе.

— Ну… скажешь тоже. — Она пожала плечами. — Мы говорим о разных вещах.

— Извини, я никогда не был воспитателем, я… не знаю детей, совершенно.

— Конечно, — охотно согласилась Рита. — Твоя мама сказала, что мы всегда нашего песика можем оставить у нее.

— Вот за это она молодец, — похвалил Решетников. — Но… я правильно понял?

— Ты о чем?

— Ты отпускаешь мальца одного… или он с кем-то пошел?

Рита молча смотрела на него, пытаясь сообразить, в чем истинный смысл вопроса.

— Ты отпускаешь его одного гулять с собакой? — уточнил Саша.

— Конечно, он уже большой мальчик. И потом, сейчас утро.

Они говорили и оба чувствовали, что произносят проходные, случайные слова, что необходимо сесть и поговорить о чем-то другом. Важном. Но если честно, оба толком не знали, о чем именно должны говорить.

— Я заехал сначала к вам, — спохватился Саша и принялся вынимать подарки из сумки. — Ванечке бильярд. Современный мужчина должен уметь играть во все азартные игры. — Он положил коробку на стол. — А это тебе для поднятия тонуса. Между прочим, этот кофе — самый лучший. Поверь специалисту.

— Ох, а про ликер можешь не объяснять. — Рита расплылась в улыбке. С огромным облегчением от того, что они могут говорить о пустяках, она пошла на кухню. — Ты что будешь на завтрак? — Она кивнула на микроволновку, которая стояла на холодильнике.

— В такой я готовлю омлет за одну минуту, — похвастался он.

— Я тоже тебя не задержу, — сказала она, включая печку в сеть. — С помидорами, сыром?

— С ветчиной, пожалуйста, — небрежным тоном бросил он.

— Ну, тогда и с грибами, — автоматически добавила она. — Любимый вариант Ванечки.

— И его тоже? — вскинул брови Саша.

Сердце Риты оборвалось.

— Такой многим нравится, — попыталась сказать она как можно спокойнее.

Когда омлет был готов и дымился на столе, в дверь позвонили. Явился Ванечка с Изей — так для краткости он называл фоксика.

— О, дядя Шура. Привет. Изя, дай лапу дедушке.

— К… кому? — заикаясь, спросил Саша.

— Дедушке. Если Серая Фима — Изина бабушка, то вы его дедушка. Вон у вас какая бородища отрастает.

— Ну, Ва-аня! Что ты несешь? Все совсем не так…

Но мальчик уже занимался другим делом. Он поволок фокса в ванную и принялся мыть ему лапы.

— Какой он у тебя самостоятельный.

— Мужчина должен, быть самостоятельным, — сказала Рита, все еще улыбаясь странному выпаду сына. — А ты снова решил отпустить бороду? — спросила она, разглядывая отросшие на лице волосы. — Она у тебя… трехцветная — рыжие, черные и белые волосы, как у фоксика. — Она засмеялась.

— Да, знаешь ли, захотелось перемен. А внешние перемены всегда влекут за собой внутренние, — многозначительно изрек Решетников, поглаживая бороду.

— Это точно, — согласилась Рита, подавая хлеб на стол.

— Кофе я сварю сам, ладно? У меня есть сорок два рецепта, и я один, так и быть, подарю тебе.

— Ма-ам, а ты можешь отдать Изе тот зеленый камень?

— Какой камень? — Рита повернулась к мальчику.

— Ну тот, который одетый?

Рита, похолодев, сцепила руки перед собой: ох, Ванечка, как не ко времени ты задал вопрос.

— Ваня, — нашлась она, — отведи собачку на балкон, я там поставила миску Изе, — торопливо проговорила Рита.

— У тебя застекленный балкон? — спросил Саша.

— Да, и мастер сделал очень хорошо. Я тебе потом покажу, если хочешь.

— Так ты на севере долго жила?