Префект

– Нас обнаружат. Сейчас мы для них минимальная эффективная площадь рассеяния, а начнем стрелять, вражеские системы целеобнаружения выследят нас по векторам выхлопов наших торпед.

– Речь об антиколлизионных системах, пилот, а не о военных установках. Системы запрограммированы на обнаружение чужих приближающихся объектов, а не на экстраполяцию на основе выхлопов торпед.

– Префект Дрейфус дал понять, что системы, судя по всему, используют новый софт, – неохотно проговорил пилот.

Криссел кашлянул:

– Да-да, я в курсе. Хотя… Вы уверены, что нельзя уничтожить все антиколлизионные системы одним ударом?

– Нет гарантий, сэр. Лучшая тактика – не открывать огонь, пока под прицелом не окажутся все установки. Это значит, атака откладывается до начала фазы торможения.

– Угу, я просто хотел это прояснить. Как далеко от антиколлизионной зоны мы при этом будем?

– Углубимся в нее на тридцать километров.

Криссел кивнул, словно считал вопрос решенным и возвращаться к нему не собирался.

– Не меняйте вектора движения, пилот. Я пойду к префектам: хочу снова поговорить с ними.

– Сэр, через пять минут пристегнитесь. Будет трясти, особенно если придется уворачиваться от ответных выстрелов.

Из чистой прохладной кабины Криссел поплыл обратно в кают-компанию. Большинство префектов уже надели шлемы, а большая часть этого большинства опустила и заблокировала визоры.

– Пилот говорит, что минут через пять крейсер войдет в фазу торможения. – Держась за мягкий поручень, Криссел оглядывал черных «солдатиков». – Не стоит принимать нашу операцию за блокаду или дисциплинарный рейд. В Доме Обюссонов восемьсот тысяч граждан, и каждый из них рассчитывает на нашу помощь. Порой сотрудников «Доспехов» ненавидят и боятся. Любой полевой префект сталкивался с таким отношением. Я тоже сталкивался и знаю, каково быть презираемым. Но сегодня местные жители молятся о появлении людей в черной форме. Молятся и ждут, что мы справимся. По всей вероятности, мы столкнемся с вооруженным, хорошо подготовленным захватчиком. Помните главное: какими бы многочисленными, быстрыми и агрессивными ни были враги, на нашей стороне восемьсот тысяч благодарных граждан. «Доспехи» победят, в этом я абсолютно уверен. – Криссел поднял полусжатый кулак, изобразив эмблему «Доспехов», и услышал сдержанный гул одобрения.

Он остался доволен такой реакцией, но понимал: если перестараться, могут осадить и даже унизить, потому лучше ретироваться в кабину экипажа.

– Пилот, прошу доложить обстановку.

– Торможение через четыре минуты, префект. До внешней границы антиколлизионной зоны сто двадцать километров. Вам пора пристегнуться.

– Как насчет антиколлизионных систем? Сейчас, наверное, их видно лучше?

– Изображение ежесекундно детализируется.

– Тактическая ситуация не изменилась? Гарантии точного попадания до сих пор нет?

– Гарантии нет, сэр, – ответил пилот, но уже не так уверенно.

– Шансы увеличились?

– Немного, сэр.

– Прицелы уже наведены?

– Да, сэр. Обстрел начнем, как только войдем в антиколлизионную зону на тридцать километров. То есть через три минуты тридцать три секунды.

– Я пристегиваю защитную сеть, и вы, пилот, пристегнитесь. – Криссел повернулся к остальным членам экипажа. – Внимание! Смена боевого плана. Огонь откроем раньше, чтобы оставить пространство для маневра. Разрешаю начать стрельбу торпедами через шестьдесят секунд.

Пилот явно собрался возразить.

– Вам что-то непонятно? – вкрадчиво спросил Криссел.

– Сэр, это принципиальное изменение.

– Боевой план – не догма. Мы приспосабливаемся в соответствии с уточненными разведданными.

– Возможно, все системы поразить не удастся.

– Возможно, все не удастся поразить, даже когда приблизимся. Это война, пилот, элемент риска неизбежен. Прошу своевременно выполнить мой новый приказ.

Возникла секундная заминка: члены экипажа переглядывались. Заминка грозила перерасти в мятеж, но в итоге просто сошла на нет.

– Наведение не менять, – пробормотал пилот. – Выпустить торпеды через тридцать пять секунд.

Криссел вернулся в кают-компанию и занял свое место. Шлем он надел в самый последний момент, а едва загерметизировался стык, почувствовал мерные толчки – это торпеды вылетали с пусковых установок быстрого развертывания. До той секунды не было ни малейших признаков того, что «Всеобщее голосование» покажет когти.

Криссел заранее велел шлему компилировать данные, поступающие с видеокамер и других приборов тактического управления, и накладывать поверх того, что наблюдает он сам, то есть поверх сидящих префектов. Он видел серый диск Дома Обюссонов – анклав снимали со стороны полюса и показывали крупным планом. Торпеды просматривались лишь голубыми пунктирными линиями выхлопных газов, расходящимися под разными углами, в зависимости от цели удара. Каждую торпеду сопровождало зеленое окошко состояния, в котором мелькали цифры, Крисселу ничего не говорящие. Красные крестики на сером диске обозначали предполагаемые места попадания. Перекрестья, кружки, векторы плыли по картинке, исполняли сложный завораживающий танец в сопровождении собственных криптограмм и символов.