Преемственность

Линайя была права. В таком состоянии он всё равно далеко не уйдет. Линайя взяла его под руку, и они медленно побрели в сторону Вардов. Уилл шел, шатаясь и временами проваливаясь в полубессознательное состояние. Тогда девушка его тормошила и заставляла двигаться дальше. Подобно ожившему призраку, взирающему на окружающий мир тусклым и невзрачным взором, смотрел он на туманный сосновый лес Офурта. Он не узнавал этих мест, а в голове все спуталось.

Наконец показались Большие Варды. Темнело. Линайя поначалу хотела пойти через город, но Уилл, пусть и пребывая в состоянии лихорадки, воспротивился. Тогда девушка повела его окружным путем через лес и сад к дому Удды. Наконец, она постучала в покосившуюся дверь.

— Да-да, кто там? — послышался голос старухи.

— Бабушка Удда, это я, Линайя. Откройте, пожалуйста, нужна ваша помощь!

Дверь со скрипом отворилась. Удда в ночной дырявой рубахе, видавшей лучшие годы, стояла на пороге со свечою в руках.

— Лина, что случилось? С тобой все в порядке? На Вардцы напали же прошлой ночью, но почему вы только сейчас пришли? — Удда посмотрела на бледного как смерть Уильяма. — Мальчик мой, что с тобой?

— Не знаю, — отстраненно прошептал Уилл. Он усилием воли не давал себе упасть в обморок.

— Заходите, живо! Что-то ты совсем плох, сынок, — запричитала Удда.

Уильям сделал последнее усилие, перешагнул порог и опять погрузился в темноту, рухнув к ногам старой травницы.

— Бедняга, совсем без сил. Девочка моя, помоги дотащить его до лежанки!

Женщины схватили Уилла и донесли его до спального места.

— О, Ямес, да он совсем горячий. Нужно раздеть его.

Линайя, багровая от смущения, помогла бабушке Удде снять с Уильяма одежду. Точнее то, что от неё осталось — штаны и рубаха были изодраны и лишь каким-то чудом держались на теле молодого мужчины.

— Бабушка Удда, может нужно воды принести? Или трав насобирать? Или еще чем помочь? — Линайя засыпала хозяйку вопросами и беспокойно ходила по комнате, то с любопытством поглядывая на обнаженное мужское тело, то вдруг краснела и отворачивалась

— Ах, девочка моя, ты же с мужчинами еще не была… — тихо прошептала старуха. Она укрыла парня по пояс льняником, чтобы не смущать девушку. — Я сама могу омыть его, ты только принеси мне таз с водой. Наполни его из ручья, что сразу за моим домом. Потом скажу, что еще нужно сделать.

Линайя кивнула и исчезла за порогом, прихватив таз с черпаком. Травница подбросила дров в очаг, и те быстро занялись, наполнив помещение светом и теплом. Затем она взяла огромный льняник и закрепила его на веревке, натянутой меж стен, — половина лачуги прогревалась от очага куда быстрее. А еще это нехитрое ограждение оказалось на удивление плотным и скрывало лежанку от любопытных глаз входящих гостей.

Линайя вернулась с полным тазом воды, обошла льняник и поставила таз на табурет.

— Что еще сделать, бабушка Удда?

— На столе лежат мои травы. Найди один пучок Поперчника, два пучка Ясного глаза и еще один Златовика. Потом возьми горшок, разогрей над очагом воду, и как закипит, меня позови. А я пока обмою Уильяма, а то грязный, как черт — ничего не понятно.

Девушка послушно покинула огороженную часть комнаты с лежанкой. Удда убрала с тела молодого мужчины одеяло и принялась обмывать его. Уильяма лихорадило, глаза беспокойно двигались под веками, тело дрожало и горело. Время от времени он резко вздрагивал и судорожно сглатывал слюну. Голова Уилла лежала на боку, и черные волосы закрывали шею. Травница смыла грязь, обтерла чистой сухой тканью и начала осматривать.

Всё тело Уильяма покрывали ссадины, порезы и ожоги, но действительно серьёзных ран оказалось три.

Предплечье и бедро пострадали от зубов вурдалаков. Их острые клыки оставили на ноге ужасные рваные следы, а на руке вырвали кусок плоти. Такие раны заживали подолгу и часто начинали гноиться, потому Удда положила нож на угли в очаге, а когда тот раскалился докрасна, прижгла места укусов. Мужчина вскрикнул во сне и дернулся, но не очнулся.

Но более всего травницу беспокоила сквозная рана на боку. Она выглядела по-настоящему скверно, словно Уильяма проткнуло куском доски. Удда очистила её от пыли и кусочков древесины. Мужчина вздрагивал от каждого прикосновения.

— Бабушка Удда, нагрелось! — позвала Линайя.

— Хорошо. Перенеси горшок на стол, закинь туда травы да жди…

Старуха достала с полки мазь из спокушки, ясноглаза и перетертых мацурок и обработала ею все раны, царапины и ожоги на теле Уильяма.

Старая травница никак не могла понять причину странной лихорадки, терзающей молодого мужчину. При других обстоятельствах Удда бы посчитала, что началось заражение, сопровождаемое жаром и судорогами. Но для заражения прошло слишком мало времени. При таком количестве серьёзных ран Ульям должен потерять много крови, быть ослабленным. Но ничего этого не было.

Удда еще раз осмотрела мужчину. Наконец она отодвинула пряди черных волос с шеи и охнула.