Предварительный диагноз: смерть

– Всё, всё! Извиняюсь! Просто это же сосед мой по палате. Я думал, выписали вчера, а он тут! Да в рабочем халате! Дружище, ты какими судьбами? На полставки полы у нас драить будешь?

Сергей кивнул санитару, мол, всё в порядке, и тот отошёл в сторону, по-прежнему наблюдая за моим шумным товарищем.

– Да отстань ты от этого ведра, пойдём присядем, расскажешь, как тебя так угораздило.

Артём подхватил его под руку и повёл на диван.

– Ты чего творишь? Что за спектакль?

– процедил я ему сквозь улыбку, здороваясь с Сергеем.

– Зато теперь он нам точно поможет, потому что ему прилетит в любом случае. Кто ему поверит, что он ничего не знал о том, что мы готовим?

– Артём ответил, также улыбаясь, заставляя сесть бедолагу рядом со мной.

– То есть ты его подставил?

– Ну… немножко.

– Ребят, вы о чём?

Парнишка недоумевающе переводил взгляд с меня на Артёма и обратно.

– Покажи ему, – вполголоса сказал Артём.

– Ты что, сдурел?!

Я чуть не поперхнулся от такого предложения.

– На нас весь этаж до сих пор смотрит благодаря твоему выступлению.

– Поэтому никто ничего и не поймёт. Просто откинься подремать и всех делов.

– Слушай, а ты не слишком рисковый для своего диагноза?

– Боишься пауков, купи паука.

Феноменальный мне достался напарничек,

что ни говори. Камикадзе русского разлива. А Сергей уже начал заметно нервничать.

– Да ёлки-палки, мужики, хорош прикалываться надо мной.

– Ладно, – я ответил Артёму, продолжая игнорировать нарастающее возмущение парня, – расскажи ему вкратце, что к чему, мне нужно минут пять. Я тебя толкну.

Безразлично оглядевшись (санитар нет-нет да посматривал в нашу сторону), откинулся на спинку и прикрыл глаза.

– Серёг, ты ток не психуй, – начал Артём, – я сейчас серьёзен, как раковая опухоль, веришь мне?

– Н-н-ну, допустим…

– Помнишь Бориса? Хороший мужик был, да? Булки тебе из столовки приносил, когда ты после процедур своих бревном лежал, помнишь?

Их негромкий диалог превратился в мутное бормотание. Я полностью расслабился, запуская в мозгу вереницу знакомых картинок психотренингов. Сейчас абстрагироваться от собственного тела оказалось не так просто. Непривычно и как-то… неуютно. Идиотское сравнение, но максимально близкое. Даже вчера, в кладовке, среди веников и швабр, было легче. Наверное, потому что я привык это делать в одиночестве. Когда на меня не пялились упыри, не доносился монотонный гул далёкого телевизора, не свербила иглой мысль, что младшему брату понравилось быть кормом для какого-то сраного семечка…

Я почувствовал знакомое покалывание в руках и выскользнул из тела.

Сергей сидел, недоверчиво усмехаясь и язвительно поддакивал:

– Конечно, ага. А предводитель у них Дракула, и в подвале Бэтмобиль стоит, потому что на самом деле он Тёмный рыцарь. А ведь я вас друзьями считал…

Я пнул Артёма по ноге и положил полупрозрачную руку парнишке на затылок.

– Серёг, можешь не верить, ты сейчас сам всё увидишь. Посмотри на санитара, который тебя защищать кинулся, только башкой не верти.

– Ну, смотрю, и....

Моя ладонь беспрепятственно прошла сквозь его черепную коробку и мягко погрузилась в мозг. Он осёкся на полуслове, по телу пробежала мелкая дрожь.

– Как… как это…

Жаба Зинаида заметила одинокое ведро, стоящее у стенки. Подошла, огляделась и, увидев нового уборщика в старой компании, направилась к нам.

– Мамочки… – всхлипнул Сергей и медленно завалился набок, теряя сознание.

16

С одной стороны, ему повезло. Я почувствовал, как он «поплыл», и успел убрать руку. С другой стороны – нет. Старшая медсестра шла в нашу сторону и явно заметила странности в поведении своего нового коллеги.

Мысли забегали в суетливом хаосе. Надо как-то отвлечь эту тварь.

Как? Думай! Быстро! Опрокинуть столик? Ну, запнётся. Максимум минута. Мало.

Можно превратить её в овощ или вообще убить. Но сил потом не останется, разве что до кровати доковылять, а надо ещё с Серёгой поработать, чтобы он завтра в город съездил. Твою мать!

Думай!

Глаза лихорадочно метались по всему холлу, ища подсказку.

Ну конечно!

Я сорвался с места, вихрем проскочил сквозь сидящих рядком на стульчиках пациентов и с разбегу впечатал ногой в большой пузатый кинескоп древнего телевизора. Раздался громкий хлопок вакуумной трубки. Салют из дыма и искр брызнул во все стороны, заставляя испуганно заверещать тех, кто сидел ближе всего. За одну секунду тихий, мирный этаж превратился в истерично гудящий улей психически неуравновешенных пчёл.

И жабе Зинаиде стало не до обмякшего уборщика.

Бегом вернувшись обратно, я буквально влетел в тело, сел на диване и применил старый, как мир, приём для приведения в чувство. Схватил Сергея за мочку уха, вывернув против часовой стрелки. Слава богу, его звонкое «Ой!» потонуло в общем гвалте устроенного мной бардака. Он резко вскочил на ноги, покачнулся и осел тряпочкой обратно.

– Ты бы не прыгал так после обморока, – Артём с ехидной улыбкой огладил ему на халате невидимые складки. – Понравилась картинка?

– Что… Кто это был?