Предтеча(Повесть)

— Увы, мой повелитель, — хмуро сказал Кулькон, — твой верный мухтасиб готовится к встрече с аллахом. Страшная болезнь поразила его и часть обозного тумена.

— Что же это за болезнь?

— Наши лекари называют ее болезнью живота, но они не знают, как с ней бороться.

Ахмат рассмеялся:

— Не знают? Ну так я помогу им! Впервые после месяца голодной жизни люди уже несколько дней стоят на месте и отъедаются. Я вчера видел: у многих брюхо — что надутый пузырь. От обжорства пришла эта болезнь, и она уйдет сама, когда я снова посажу войско на полуголодный корм. Так и передай нашим лекарям!

Однако Кулькон трудно сворачивал с избранного пути.

— Ты мудро рассудил, повелитель, но это другая болезнь. Она разжижает внутренние органы, делая их похожими на талый лед. Когда те становятся совсем жидкими, они изливаются из тела, и человек умирает. Уже умерло несколько десятков из обозного тумена, и еще столько же готовы предстать перед аллахом.

— Ладно! — нетерпеливо оборвал его Ахмат. — Мы сейчас сами пройдем к недужным и посмотрим на эту болезнь. А пока, бекляре-бег, отправь нашего человека к Ивану, и пусть завтра же он вернется сюда с полным мешком!

Спустя некоторое время хан и его советчики подъезжали к лечебному стану. Это была открытая площадка, граница которой обозначалась кострами. Переступать ее запрещалось под страхом смерти. Для въезда и выезда служил длинный огненный переход — считалось, что прошедший сквозь огонь очищается от смертельной хворобы. Площадку заполняли стонущие и корчащиеся в муках люди. Большей частью они были предоставлены самим себе, ибо слуг для ухода за живыми не хватало. Лишь когда мучения кончались и больной затихал, подходил кто-либо, зацеплял его крюком и тащил к середине площадки, где пылал огромный костер. Несколько пленников длинными шестами передвигали умерших к пламени, и вскоре их тела окутывались клубами густого жирного дыма. К огненному въезду время от времени подкатывали повозки с больными. Для предупреждения окружающих возницы ударяли в медные бубны — вокруг стана стоял неумолчный звон. Опустошенные повозки возвращались за очередным грузом, казалось, что они подвозят простые дрова для этого жаркого, поднебесного костра.

Хан и его окружение молча наблюдали за страшной картиной, пока не подбежал главный лекарь — в сгущавшейся темноте он не сразу разглядел высоких посетителей.

— О повелитель! — распростерся он перед копытами ханского коня. — Зачем ты здесь и подвергаешь опасности свое священное дыхание? Во имя аллаха, скорее оставь это страшное место!

Ахмат раздраженно махнул рукой, веля ему замолчать.

— Много ли воинов ты сжег сегодня, старик?

— Много, повелитель. Вчера их было три десятка, а сегодня — уже сотня. Болезнь распространяется подобно волнам от брошенного камня.

— Где ты держишь моего мухтасиба?

— Вон в той юрте. Он очень плох, повелитель, и может быть…

— Проводи меня к нему!

Лекарь снопа упал на колени.

— Не ходи туда, повелитель! Болезнь не отличает лицо раба от священного лика! — Он призывно посмотрел на ханское окружение, и те стали дружно останавливать хана.

Ахмат сошел с коня и, не обращая внимания на говорящих, направился к юрте. Когда его подвели к ложу, он с трудом узнал мухтасиба. Тот переменился так, как если бы новый бурдюк, наполненный ароматными пряностями, превратился в гнилое вместилище нечистот. Умирающий на мгновение пришел в себя и, увидев хана, просветлел лицом.

— Мой повелитель, — еле-еле шевельнул он пересохшими губами, — твои бумаги и ценности я оставил верным людям… не беспокойся…

Преданный слуга, который долгие годы вел ханскую торговлю, копил и оберегал имущество ханской семьи, казалось, только и ждал того, чтобы произнести эти слова и затихнуть.

— Его тоже нужно сжечь? — спросил Ахмат, выходя из юрты.

Главный лекарь сокрушенно кивнул.

— Ты получишь все, что нужно, и сверх того мое вечное ханское благоволение. Скажи только честно: можно ли в короткое время справиться со всем этим?

— Наши жизни в руках аллаха, господин. Но если честно, то тебе нужно увести орду на двести или триста верст отсюда. Оставь только малую часть, чтобы помочь нам свершить свой долг…

В глубокой задумчивости возвращался Ахмат к ожидавшим его военачальникам. Лекарь, может быть, прав: здесь оставаться опасно. Но куда повести орду?.. Дорого обошлось ему здешнее стояние: полностью разгромлен один из лучших туменов, не менее того полегло под стенами алексинской крепости, еще один тумен пришлось вернуть назад для защиты Сарая, и, наконец, эта нежданная болезнь! За три дня он лишился тридцати тысяч, почти четверти походного войска, так и не переступив границы Московского княжества. А сколько еще придется бросить в этот ненасытный костер?! Поход не задался с самого начала, так нужно ли его продолжать? Видно, аллаху было угодно повременить с карой неверных. Но нет, он еще подождет, что ответит Иван. Ведь нельзя же думать, что у русских вовсе отнялся разум и они решили открыто поднять руку на могущество Орды?

— Мы объявим наше решение завтра в это же время! — бросил он военачальникам и быстро поскакал к своему шатру.