Предназначение быть мамой

Единственный ребенок — это человек, который всегда сравнивает себя со взрослыми. У него нет старшего брата или сестры, младшего тоже нет. Поэтому он иногда не понимает, что дети сильно отличаются от родителей. Он не понимает, что родители много всего знают и умеют, но они в другой «весовой категории». А он во всем на них равняется и пытается соперничать. Выглядит это слегка нелепо, потому что маленькая Моська изо всех сил пытается стать слоном. Поэтому единственные дети часто из кожи вон лезут, чтобы стать такими, как папа или мама, — или даже лучше.

Единственный ребенок крайне независим. Для него много значит его свобода, несгибаемость. У него есть опыт обладания вещами и даже людьми — ведь даже родителями не пришлось ни с кем делиться. Поэтому к собственности всю жизнь отношение у него может быть особое: даже в своей семье ему будет очень трудно делить свои вещи с кем-то. По себе знаю, как раздражает, когда кто-то трогает мой компьютер или распоряжается моими книгами.

Единственный ребенок не умеет сотрудничать и работать в команде. Ему сложно договариваться, быть дипломатичным, так как он привык прогибать мир под себя и продолжает считать, что так и должно быть. Всегда и во всем. Кроме того, он не умеет и делегировать: примера перед глазами не было.

Единственный ребенок всегда сталкивается с огромными ожиданиями со стороны родителей. Он единственная надежда и опора как в старости, так и до этого времени. Поэтому он вообще не имеет права родителей расстраивать, печалить, огорчать, нервировать. Давление на его психику огромное. Права на ошибку нет и не может быть. От его поступков все время кто-то эмоционально или физически зависит, и ему приходится учиться оправдывать ожидания или сломаться.

Единственный ребенок видит два варианта жизни — либо он сверху, либо снизу. Либо он старший, либо он младший. Либо он руководит, либо он подчиняется. И все отношения он строит в этих двух положениях, не догадываясь о том, что можно общаться на равных каким-то образом. Просто у него нет этого опыта, и даже с ровесниками он всегда находился либо в позиции сверху, либо в позиции снизу. Как привык.

Единственным сложно создавать семью, притирка характеров проходит дольше и болезненнее. Особенно если оба единственные, что вообще для семьи катастрофа. Две отдельные вселенные ведут борьбу за то, кто будет отныне центром и Солнцем. Так и до конца света недалеко.

Единственные дети могут быть избалованы, гиперопекаемы, они могут считать, что весь мир им что-то должен: как минимум позаботиться об их благополучии. Они могут быть суперуспешны, доказывая что-то своим родителям. Они могут стараться превзойти успех своих родителей. А могут, наоборот, стать родительским адом, не выдержав такой нагрузки.

Единственным дочерям трудно оставаться домохозяйками, так как от них ждут большего. Словно они в одной своей жизни должны прожить три-шесть-десять и не меньше. Они должны работать, что-то делать, они не могут рассчитывать на мужа полностью. Мир рухнет, если такая женщина сядет дома и начнет варить борщи. Прежде всего — ее собственный внутренний мир, так как она будет чувствовать полный провал своей «миссии», свою ущербность и неправильность. А еще они совершенно не умеют обращаться с детьми, так как сами ребенком толком не были, с ранних лет копируя исключительно взрослых, да и других детей близко никогда не подпускали.

Но главное, что доминирует в жизни единственного ребенка, — это внутреннее одиночество. Поскольку невозможно с родителями разговаривать по душам настолько глубоко, насколько это можно делать с равными — братьями или сестрами. Подруги и друзья могут уходить, приходить, предавать, обижать. От них можно куда-то сбежать, а от братьев и сестер не сбежишь, и с ними можно построить настоящую дружбу на века. С общением по душам, на равных. Не все дети такую дружбу построят, но у них хотя бы есть шанс: у единственных детей этого шанса нет. И на всю жизнь останутся с ощущением, что поговорить не с кем. Переживаний столько, но никто в мире не поймет. Некому все это рассказать. И даже когда они находят кто-то готового выслушать — не знают, как все это выплеснуть. Каково это вообще — быть на равных, в одной упряжке, в одной лодке?

Быть единственным ребенком не так просто, как кажется. И многого — очень важного — ребенок лишается ради того, чтобы «ему всего досталось и всего хватило». Но не высока ли плата? И стоит ли эта цель такой жертвы — как со стороны родителей, так и со стороны ребенка? По моему мнению, единственный ребенок в семье — это не норма и не благо, а наоборот, драма и патология. Драма как для родителей, так и для самого ребенка. Драма не всегда очевидная и не всегда понятная с первого взгляда.