Предназначение

    Он обернулся и взволнованно посмотрел на каштановые волосы, сплетённые в толстую косу за спиной. В глубине души Дамьян уже догадывался, но не желал признавать. Он отрицал все эти мысли, пока, прикрыв глаза, не услышал тихие слова:

– Мы должны вернуться в Тъмен.

Часть 2

«Ян»

Он родился пятого июля одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. И стал старшим сыном в семье, опередив Дамьяна всего на восемнадцать месяцев. Смекалистый и непокорный, своенравный и всегда себе на уме. Ян Христов олицетворял в глазах матери истинное предназначение рода, и должен был однажды, в двадцать первый день рождения, сменить Ульриха. Отдать свою жизнь и будущее, положить к ногам клана душу, добровольно отрёкшись от бога и церкви. Ян не был крещён. Он ничего не знал о православии и воспитывался в узком семейном кругу бабкой Вассой да дедом по линии матери по имени Захари. Единственным другом и товарищем с раннего детства для него был Дамьян – любимец матери и единственный ребёнок Христовых, посещавший школу и церковь. И ему позволили уехать, в день восемнадцатилетия, Ян помнил, как на духу – Дамьян покинул родовой дом и устремился навстречу свободе. И никто не смел винить его за это. В отличие от старшего брата, теперь, после многих лет, отданных долгу рода, его ждала счастливая судьба.

    И не было зависти и злости. Ян обожал своего брата и с теплотой в сердце хранил воспоминания о детстве. Он не знал иной судьбы. Никогда не видел Плевен, да и Тъмен толком-то не изучил. Только горный хребет и чащу у подножья, вблизи холмов и непролазных пещер, места, где вершились судьбы бывалых сторожил клана. Дамьян ничего не подозревал. Он и понятия не имел об истинных мотивах. И Ян не мог открыться, рассказать. На протяжении девяти долгих лет он бережно оберегал свою тайну, пока однажды в дом не вторгся ураган, породивший хаос, изменивший судьбы его обитателей. И имя ему было «Ива».

    Дождь не прекращая барабанил по окнам. Погода стояла хмурая, точно как и девять лет подряд, каждую осень, когда тяжёлые тучи окружали «Медвежий Луг», обрамляли своей невзрачной мрачностью, завлекали в объятия привычной безысходности. Ян вернулся с пробежки ровно в девять. Бросил промокшую толстовку на банкетку у двери, а сам, забрав мокрые волосы за уши, почти бегом поднялся на второй этаж, в своё убежище. Кости предательски ломило вот уже как два дня. С той самой минуты, как первые мокрые хлопья снега сорвались с небес и покрыли луг за домом, в том самом месте, где в последний раз стояла Ива. У обрыва обмельчавшего ручья. Ян приблизился к панорамному окну в своей спальне и прижался лбом к начисто отполированному стеклу, испытав при этом дежавю. Святой Велес, он помнил всё до мельчайших деталей, и воспоминания комом подбирались к горлу, заставляли каждый день забываться чтением в библиотеке. И Ян понятия не имел, как остановить это предательское чувство, как избавиться от непосильной ноши.

    Собственные ощущения душили трепещущее сердце. И он скучал, метался из угла в угол. И каждый день с отъезда не находил себе места. По правде говоря, Ян и не забывал. Ни на секунду. Всего лишь понемногу привыкал, осознавал, что никогда, даже в самом лучшем сне, Ива бы ему не принадлежала. Не в этой жизни. Предназначение оказалось пыткой, очередным препятствием, которое он беспрекословно обязан был вынести. Яну хранить эту землю как минимум шестьдесят лет, нести крест Христовых, пока однажды, быть может, её сын или внук не решится взрастить в себе зверя, точно как он, но без выбора и воли.

    Ян стащил мокрую одежду и, переодевшись в сухое бельё, присел на край кровати. Чёрные завитки волос упали на лоб, прикрыли страшное увечье, пересекавшее левый глаз от виска до подбородка, и далее простираясь вниз по шее, захватывая плечо и большую часть грудной клетки. И он ненавидел себя за это. Не мог принять без жалости и отвращения. О чём он только думал, обхватив это нежное лицо той ночью!.. Идиот. Ян лишь разворошил гнездо, позволил им обоим привязаться. Лучше бы он вновь попытался и уехал. Набрался смелости и, раз и навсегда, покинул Тъмен. Пускай без выбора и будущего, погибнув и лишившись сил, но он бы сделал это. Хоть что-нибудь!.. Но вместо решения, Ян, с разрывавшимся на части сердцем, наблюдал, стоя у окна в гостиной, как она уезжает с его братом.

    Интересно, а догадывалась ли Ива, хотя бы немного? Испытывала ли те же муки? Или двойное предназначение работало иначе?

   Ян ничего не знал об этом. Не мыслил о любви и женских ласках, только изредка, когда-то давно, пока не принял крест, углубившись в лес к подножью гор. Но единение с Ивой, всего однажды, пробудило, казалось бы, давно потухший очаг, позволивший на мгновение задуматься: а какого это будет, разделить бремя со своей половиной? И насколько счастлив Дамьян, осознавая, что женат на самой прекрасной  девушке, о которой Ян одновременно ничего не знал, но и чувствовал куда сильнее, нежели родной брат?..