Все это звучало ужасно. Уолли подумал, что можно бы продать «Грифон» и получить обратно затраченные на него деньги. Но при этом он хорошо понимал истинную стоимость сбора; да и «Грифон» ему был нужен. Ротанкси праздновал. Брота и Томияно обменялись взглядами. Деньги — это такой предмет, о котором говорят не только воины.
— Какого сорта налог? — спросил Уолли.
— Налог с дыма, — ответил кастелян, — обычно он собирается ежегодно.
В мире, где нет письменности, налоговая система примитивна до чрезвычайности. Даже список налогоплательщиков составить невозможно. Налог с дыма? Уолли попытался вспомнить крыши Касра. На них было много труб, что говорило о холодных зимах.
— Сколько с дыма?
— Два серебряных.
Налог с дыма, швартовная пошлина? Возможно, совет старейшин состоял из торговцев и землевладельцев. Уолли все еще размышлял об этом, когда вмешалась Тана:
— Четыре тысячи — это только часть собранных денег. Кто получил остальные?
Тиваникси нахмурился: ему не понравилось нарушение ею субординации. Но Ротанакси получил возможность для укола.
— Сборщики налогов, конечно.
— Как, взяточники — портовые чиновники? — воскликнула она. — Это относится и к старшинам? И старшины получают навар?
Колдун кивнул, едко улыбаясь.
— Тем же занимаются воины, которые помогают сборщикам собирать эти налоги. Есть люди, милорд, продавшие последнюю мебель, чтобы заплатить налог. Что ты возьмешь с них теперь? Последнюю одежду? — Шпионы его работали отлично.
Воины молчали, но Тана, по-видимому, имела стойкий интерес к политике.
— Кто назначает старшин?
— Сами старшины, — сказал Ротанкси, ласково улыбаясь ей, как дедушка, — они подкармливают, естественно, гарнизон, а воины поддерживают их власть. Паразиты!
Тана посмотрела на Ннанджи, беспомощно хмурившегося в попытках разобраться во всем этом.
— Подадимся в старшины, дорогой, — сказала она.
Хотел бы Уолли, чтобы Хонакура слышал это замечание.
Воины, похоже, проиграли по последним двум пунктам, а тут еще Ннанджи совсем все испортил своим вопросом.
— Брат, — спросил он, — Лорд Боарийи так и останется с первой клятвой? Но у него должны быть вассалы. Не значит ли это, что теперь сборов — два?
Уолли не думал еще над этой проблемой. Он смотрел на Тиваникси, который еще больше помрачнел.
— Да, думаю, это так, мой сеньор Ннанджи. У него много Шестых, присягнувших ему. Думаю, почти половина.
Ротанкси еще пригубил вина.
Ннанджи встал и пошел за новой порцией.
— И что же старшины делают с этими деньгами? — поинтересовалась Тана, все еще взвешивающая выгоды правления.
Уолли посмотрел на Тиваникси, который в неведении пожал плечами. Воинов, в отличие от мудрецов, не волнуют подобные вопросы.
— О, им находится применение, — сказал Ротанкси, — можно подмести разок улицы, заплатить ночным сторожам (как правило, натуральными продуктами), починить причалы и так далее. Гарнизон, конечно, тоже требует огромных расходов. Правда, в основном они занимаются банкетами для приглашенных воинов.
Тиваникси покраснел, но тут увидел, что его сеньор ждал подобного объяснения.
— Вечно происходят балы и общественные мероприятия! Когда город посещают гости, всегда приглашают высокоранговых. Один из таких балов планируется сегодня ночью. Тебя, конечно, пригласят, милорд.
— И Ннанджи? — решительно спросила Тана.
— Хм… да, думаю.
Тана захлопала в ладоши в восторге:
— Мне нужно платье! Джия, не могла бы ты?.. Она остановилась, сразу остановилась. Джия сидела опустив глаза в свою тарелку, чувствуя себя неуютно под взглядами всех родственников Таны.
Уолли придется выполнять некоторые общественные функции, убеждать старшин и разрешать кое-какие споры. Он совершенно точно не мог взять с собой Джию. Прийти же без эскорта довольно неприлично. Проклятье! Мало у него было проблем! Ннанджи ведь наверняка пригласят… Хуже, чем мысль об отказе, была мысль, что Ннанджи будет посмешищем, играя роль юнца-наполовину-лорда-сеньора.
А тут еще Ннанджи вернулся и услышал от Таны новость.
— Отлично! — бодро сказал он. — Надеюсь, меня не заставят танцевать! Сколько Шестых там будет, вассал?
— Тридцать девять, — ответил Тиваникси. Уолли, не переставая жевать, восторженно вытаращил глаза.
— И я их сеньор! Я могу приказать им фехтовать! Давайте посмотрим, если по шесть в день… — Он занялся длинными вычислениями, морща лоб.
Так как Ннанджи считал сбор одной большой фехтовальной тренировкой, почему бы и нет?
— Они изрубят тебя! — сказал Уолли. — А у меня для тебя еще есть несколько дел.
Ннанджи улыбнулся с полным ртом.
— Все, что хочешь, конечно, но я не умею ездить на лошади, стрелять из лука, и я не плотник.
— Но ты можешь найти тех, кто это умеет! На сборе должны быть тысячи умельцев. Помнишь Кандори? Он был неплохим лошадиным лекарем, как говорил Квили. Нам понадобятся кузнецы, и стрелки из лука, и наездники, и плотники…
— Плотники? — воскликнул Ннанджи. — Но это же другая гильдия. Как и кузнецы.
Уолли взглянул на него. Как бы побороть его однолинейное мышление! Он надеялся, что Ннанджи лучше поймет его.
— Ты возьмешь плотников с собой в бой чинить катапульты?