Предназначение

Снаружи стоял громкий хохот. Ннанджи, сидя на краю стола Линумино, повторял слова герольда. Увидев Уолли, он встал и салютовал, не теряя улыбки.

— Запоротый насмерть победителем? Наш сеньор знает, чем заинтересовать людей, разве не так, Лорд Адъютант?

Он пошел за Уолли в комнату, задержавшись на минуту, посмотреть в зеркало на подживающие метки на лбу.

Сейчас, когда Хонакура объяснил ему настоящее пророчество, Уолли с трудом переносил присутствие Ннанджи.

Внешне тот по-прежнему оставался говорливым, симпатичным юнцом, честным настолько же, насколько его брат плутоватым, ни в чем не виновным. Кроме того, как уже знал Уолли, он был абсолютно безжалостным убийцей. Если учесть историю Икондорины и его брата, вставшую между ними, комбинация получалась зловещей.

Закрыв дверь, Уолли показал на синяки и ссадины на ребрах Ннанджи:

— Как может Седьмой оказаться таким избитым?

Ннанджи недовольно поморщился.

— Нечестный Седьмой? Он берет тридцать девять Шестых и велит им начать снизу (они не могут отказаться, они его — вассалы). Со временем он говорит двадцати двум, что уже избит! Со временем он скажет тридцати девяти, что они все уже избиты! — закончил он обнадеживающе.

Шестые измочалили его в поединках? Ничего странного. Вундеркинды непопулярны среди старшего поколения.

— Ты уверен, что они не собирались тебя серьезно поранить?

Ннанджи пожал плечами:

— Не думаю, я раздражал их, им хотелось наставить мне синяков. Но нанести серьезный вред сеньору они не решились. Они на самом деле боятся тебя, брат. — Потом он снова улыбнулся. — А когда они еще услышали об этом приговоре о колодцах…

Уолли снова сел в свое кресло и показал рукой на стул, но Ннанджи продолжал бесцельно расхаживать по комнате.

— Где ты нашел время?

Ннанджи посмотрел на него лукаво:

— Я успел все, что ты просил, разве не так?

Он принялся перечислять, загибая пальцы, Большой:

— Я запомнил все умения воинов, которыми они владеют помимо воинского. Линумино потребовались лозоходцы, я дал ему три имени. Зоарийи попросил колесников — у нас нет ни одного.

Указательный:

— Река патрулируется, днем и ночью, и особенно «Сапфир», конечно. Ни одно судно не входит в город без таможенной проверки.

Средний палец:

— Катанджи выборочно проверяет отшвартовавшиеся корабли, особенно если у людей Фиендори возникнут подозрения. Так мы уже выявили четырех любителей голубей и установили за ними слежку. Да, они покупали пергамент, как ты и думал.

Безымянный:

— Томияно и другие моряки собирают все слухи и просили купцов, отплывающих в колдовские города, быть нашими агентами. Ответа еще рано ждать.

Мизинец:

— На улицах вокруг ложи караул стоит днем и ночью. Посетители конвоируются. Все ящики и пакеты проверяются на предмет громового порошка, который тебя так беспокоит. Любой остановившийся фургон сразу окружается.

Большой палец:

— Я послал два ботика наблюдать за противоположным берегом: как ведут себя колдуны. В Гобе и Аге, в двух ближайших деревушках, — ничего. Но мы собираемся прочесать берег вверх и вниз от них.

Указательный:

— Я нашел — Томияно нашел — четырех людей, которые хорошо знают окрестности Сена и Уола и деревушки рядом с ними, все их сведения у меня, могу рассказать, как только потребуешь. Я должен оставаться в ложе, брат! Они должны суметь меня найти, как только понадобится. Я что-нибудь пропустил?

Возможно, единственное, чего сейчас Уолли хотелось, — это прогнать его мечом. Но он улыбнулся одобрительно:

— Нет! Я действительно передержал тебя. Ты очень хорош с людьми, гораздо лучше, чем я. Ну а что там за история с отравленными голубями?..

Он рассказал, что идея заключается в подкупе моряков, которые при заходе в колдовские города рассыпали бы отравленное зерно вокруг башен. Уолли напомнил, что горожане с наступлением ночи к башням не подпускаются. Ннанджи пообещал обсудить это с Томияно.

— Кстати, брат, мне нужны кое-какие деньги! Я поиздержался.

Уолли поднялся и подошел к сундуку в углу.

— Тебе бы надо свои держать отдельно, — заметил он.

Впрочем, это было невозможно по причине отсутствия гроссбухов и расходных книг. Он сам же покупал подарки Доа из казны сбора.

— Я тоже так думаю, — ответил Ннанджи, — но Катанджи понадобились. Когда он передавал твое сообщение, обобрал меня дочиста.

— Катанджи? — Не говоря больше ни слова, он выдал Ннанджи мешочек с монетами и захлопнул сундук.

— Да, Катанджи! — расхохотался Ннанджи. — Я по сравнению с ним мальчишка, несмотря на то что старше. Все, за что ни возьмется, он делает отлично, разве нет?

Он помолчал и вдруг покраснел.

— Катанджи говорит, что часть из забракованных тобой мальчиков на самом деле не так уж плохи. Я сказал, что он может пообещать им еще раз посмотреть на них, не больше пяти, я думаю. Это правильно?

Уолли посмотрел на него:

— Да, если только они не полные калеки.

Ннанджи взглянул ему в глаза:

— Ты не думаешь… Он не может брать деньги с их родителей, а?

Это было тонким местом. Для самого Ннанджи этот вопрос был несколько щекотливым.

— Мы проверим его рекрутов, не беспокойся!

Ннанджи нахмурился и отвернулся.