Предназначение

-Нет, Ратимир. Боюсь, что не увидимся. Не видел я…

И уже не оборачиваясь, зашагал к избушке, прислушиваясь к перестуку конских подков. Копытиха встретила его внимательным и, немного испуганным взглядом. Долго смотрела на него, потом так же долго на княжну, прижавшуюся к нему.

-Уходишь?

-Ухожу, матушка. Нельзя больше медлить, время торопит. – Словно оправдываясь, ответил он. – Нельзя пускать его сюда.

-Что сказал, правда видел?

-Видел, матушка, хоть и не все сказал…

-И про восход не наврал?

-Не наврал и про восход. Не сразу будет, но будет. Века пролетят… А, может, и того больше

Вздохнула и потянулась к нему.

-Наклонись, не дотянусь я до тебя. Сейчас простимся, чтобы утром вам слезами дорогу не улить. – Коснулась сухими губами его лба, прошептала. – Тяжелый, непосильный воз ты тянуть собрался. Осилишь ли?

-Не один, матушка. – Так же тихо отозвался он. –Вдвоем утянем.   

Берегиня всхлипнула и потянулась сухонькими руками к Ладе.

-Ты уж ему себя, краса ты моя, в обиду не давай. Слово молвить за тебя не кому будет.  – Подавилась слезами и размазала их по щекам. - И его не обижай. Я и его, варнака такого, тоже люблю. 

Глава 23

Выехали до рассвета, чтобы не затягивать прощание. Влада, которой переживания долго не давали заснуть, дремала в седле. И Радогор, боясь, что она выпадет из седла, на ходу пересадил ее к себе в седло. Обняла его, зарылась в плечо, и уснула, сладко причмокивая губами.

Солнце уже начало пригревать, когда она проснулась. Потянулась, щурясь на солнце и засмеялась.

-Век бы спала так.

-Погоди, еще наездишься. Домой проситься начнешь. – Без улыбки произнес он, скосив на нее серьезные глаза.

-Здесь мой дом. – Беззаботно откликнулась она, коснувшись ладонью его груди. – Или забыл, что там Ратимир сейчас хозяин? Ты, правда, к Смуру хочешь заехать?

-К нему и идем.

-А как он вещий сон увидит?

-Как ты увидела, так и он увидит. – Засмеялся Радогор и легко перебросил ее в седло Буланки.

-Так то я. Я знала, куда мне смотреть надо.

-И он узнает. Чему должно случится, случится.

Какая то смутная догадка забрезжила в ее глазах, но исчезла так и не задержавшись в сознании.

-Вот, сам сказал. А мне что пел? Как должно, да как будет? Не хотел меня брать, а я все равно еду. – И вполне довольная собой, засмеялась и показала ему язык.

-Посмотрим, как запоешь, когда холку себе наколотишь.  – Радогор и не пытался скрыть удовольствия, глядя на ее счастливое лицо.

-А и наколочу, так поправишь. – Весело отмахнулась она, сочтя холку не достойной особого внимания.  – Проведешь ладошкой и будет, как была.  Или еще лучше.

Бросила поводья и распахнула руки в стороны.

-Вольно как, смеяться хочется!

И погнала коня вскачь.

-Догоняй, Радо!

Отдохнувшие кони только этого и ждали. Понесли галопом, раздувая ноздри и гривы. Догнал ее и придержал коня.

-Не гони так, Лада. Путь им предстоит не близкий.

С сожалением натянула повод, переводя свою соловую кобылку на размеренную рысь.

-Радо, а ты и правда видел, все о чем говорил? – Спросила так, словно ждала от него чего то такого, чего прежде не видела и о чем не слышала. – Прямо все, все, все? Вот как сейчас меня? Как сон, да? Только я сплю, и все вижу. А проснусь, и ничего не помню. Забуду, на другой бок перевернусь и все начисто из головы вылетит.

-Не забывай…

Влада посмотрела на него с подозрением.

-Ну, да. Я не забуду, перевернусь, а ты руку уберешь! Уж лучше я сон забуду. Все равно кроме тебя мне ни кто не снится больше. А ты и так со мной. Не томи, говори, как видишь.

Радогор посерьезнел, даже брови вместе сдвинул, гадая, как бы доступней объяснить то, что и сам до сих пор не понял до конца.  Свесился с седла, и не сдерживая бега своего жеребца, сорвал травинку. Стряхнул на ладонь семя и бросил его на землю.

-Ты не видела цветка, я его нарочно в ладони скрыл от тебя. А теперь закрой глаза и представь, как оно набухает в земле, как корешок, белую слабую нитку, вниз, в землю пускает.

Влада остановила коня и закрыла глаза, следя за словами Радогора.

-Раскололась скорлупка и еле заметный росток появился и потянулся к свету, выскочил из земли слабой былинкой и затерялся в густой траве. Видишь ли?

До боли, туго на туго сжала веки, чтобы увидеть эту былинку.

-Тянется росток, продираясь через густые заросли, недоступный глазу. И только догадаться можно, где он, какой он и каким цветком оденется, как в силу войдет. Или капелька по капельке из земли сочится, прячется под листком. Падает в канавку и бежит дальше веселым ручейком, журчит, звенит и бежит, бежит… А куда бежит? И во что обернется? Может, сольется в глубокий черный овраг и застынет там. Затянется зеленой ряской. Зарастет тиной. Или побежит дальше, чтобы через много верст обернуться такой рекой, что и глазом от берега до берега не дотянешься. Увидела?

Влада сокрушенно покачала головой.

-Пока говоришь, все так ясно вижу. А как замолчишь, так сразу и не вижу.  Только огоньки перед глазами скачут. То синие, то красные, а то вдруг зеленые.