Предназначение

— Проклятье, монах! — Забываясь, принц вскочил и заорал во все горло. — Я пошел за тобой, чтобы ты завел меня в эту дыру и взялся учить всему этому бреду?!!

— В эту дыру ты пришел сам, Горн! — спокойно и холодно, но все же на повышенных тонах осадил Хонтеан. — Не я захотел поплавать в ореоле славы среди элиты ничего не значащего для тебя Данагота! Не я решил отклониться от поставленной цели, чтобы получить все сопутствующие подъему вверх удовольствия! Не я позвал тебя на банкет после твоей «блестящей» победы над пустышкой Кургалом! Не я сделал так, чтобы на твоем жизненном пути оказался космической город с рабовладельческим строем. Это твоя судьба, Горн! Твоя! Так и разбирайся с ней сам! А что касается бреда, ты здесь именно для того, чтобы осмыслить, что есть «не бред», а что — только результат твоей юной фантазии!

— Осмыслить нужно всего одну вещь. — Сонор возвращался с полными бокалами и слышал последнюю фразу монаха. — Жизнь гладиатора скоротечна! Поэтому нужно радоваться каждой ее секунде! Возможно, завтра мне придется убить тебя или твоего друга, но сегодня я с удовольствием выпью с вами и буду любить вас, как родных братьев!

Сонор положил ладонь на плечо Горну, но тот дернулся, скидывая руку гладиатора.

— Это вы все рабы! — процедил юноша. — Я не раб!

— Зря ты так!

Сонор замер, раздумывая: нужно ли считать слова юноши оскорблением или пропустить их мимо ушей и списать на алкогольное возбуждение. Но в баре за соседними столами сидели еще люди. Крики Горна привлекли их внимание, и выпад, который Сонор мог простить в угоду начинающемуся знакомству, других задел за живое.

— Повтори, что ты сказал, парень! — потребовал двухметровый богатырь с лицом, изуродованным не одним шрамом. Он первым шагнул к столу с новичками, замахиваясь своим бокалом, словно молотом. За этим богатырем подались другие мужчины, всего человек восемь. Кто-то подошел от дальних столов, привлеченный шумом и даже не представляющий, что послужило причиной ссоры. За какую-то минуту Горн, Хонтеан и Сонор оказались окруженными возмущенной толпой.

Горн не образумился. Он с силой выдохнул, словно бык, готовящийся к атаке, и встал с таким видом, словно желал наказать всех, кто попадет под руку. Людей такое поведение удивило, но, разумеется, не испугало, даже обрадовало. Богатырь двухметрового роста ударил первым и промахнулся — Горн ушел в строну, одновременно нападая на того, кто стоял сзади. Началась потасовка. Поскольку Хонтеана сразу же посчитали другом виновника ссоры, на него набросились с тем же энтузиазмом и с тем же результатом: с еще большей виртуозностью, чем мальчишка, монах исчез из поля зрения врагов.

Нападавших было много, а оборонявшихся только двое, зато очень юрких. Помимо того, развернуться здоровенным парням мешали столы и стулья. Образовалось месиво из людей и мебели, разобраться в котором было невозможно: удары наносились куда попало и доставались не тем, в кого целили.

— А ну, разойдись! — гаркнул чей-то бас, и к драке присоединились еще три парня. Они пришли с улицы и взялись раскидывать тех, кто стоял ближе к дверям. Удивительно, но всего за пару минут им удалось навести порядок — новые парни не только оказались получше скроенными, их знали в лицо, уважали и слушались.

— Развлекаешься? — один из подоспевшей тройки подал Горну руку — принц в этот момент сидел на полу и вытирал кровь с губы, пострадавшей от нечаянно пропущенного удара локтем.

— Рабтор? — узнал принц.

— Так точно, парень! — Гладиатор легко помог юноше вскочить на ноги. — Искал тебя, чтобы сказать спасибо!

— За что?

Горн сплюнул кровь, недоумевая, как он мог пострадать при таких несерьезных обстоятельствах.

— За то, что сохранил мне жизнь, рискуя потерять собственную! Спасибо, Принц!

— Почему ты назвал его Принцем, Рабтор? — спросил силач, затеявший драку. — И о какой жизни ты говоришь?!

— О моей жизни, Урар! — пробасил гладиатор. — Парень сам назвал себя Принцем. Принц он или нет, он новенький, ему так нравится, проще освоиться… короче: для вас всех его зовут Принц! Кто не поймет, я напомню… Кстати, что тут у вас?

Толпа расступалась. Мужчины переглядывались, пожимая плечами. Никто не видел причин, чтобы настаивать на продолжении потасовки. Судя по их вытягивающимся лицам, Рабтор обладал непререкаемым авторитетом.

Прошло еще несколько минут и, как-то не сговариваясь, бывшие враги стали превращаться в друзей. Кто-то принес бокалы, кто-то закуску, кто-то высказал похвалу ловкости юноши, кто-то назвал его Принцем, кто-то извинился за неловкость и разбитые губы… Горн вернулся к столу в окружении доброго десятка улыбающихся дружелюбных богатырей, а от неожиданной смены обстановки и игры света на полных бокалах у юноши зарябило в глазах.

«Видишь, и рабы думают, что они люди!» — поделилась мудростью мысль Хонтеана.

Горн не сразу отыскал монаха: Хонтеан сидел на значительном расстоянии, у барной стойки, совершенно невредимый и с таким видом, словно пребывал там целую вечность.