Предъява

Темноту прорезывали разноцветные лучи прожекторов. На эстраде, прилипнув к микрофону, сипло надрывался некий молодой певун. Бездарный, безголосый, но благодаря стараниям продюсеров считающийся популярным. Вместительный зал был на две трети пуст. Большинство завсегдатаев еще не подошли. Горыныч и Хилый сидели за отдельным столиком в дальнем правом углу. Пахан недовольно морщился. Противные завывания певуна его не на шутку сердили, а грохочущий рок-аккомпанемент болезненно долбил по барабанным перепонкам. (Константин Павлович обладал врожденным музыкальным слухом.) Зато Михаил, которому, как говорится, медведь на ухо наступил, ничуть не смущался творящимся на эстраде безобразием и спокойно потягивал апельсиновый сок со льдом.

– Ты узнаешь спецназовца?! Не перепутаешь в потемках?! – склонившись к Студневу, заорал Ярошевич. (Из-за угнездившегося на сцене молодчика с микрофоном нормально говорить не получалось.) – Он сказал – сам нас найдет! – в том же тоне отозвался Хилый.

– Хорошо, а пока – на, возьми! – Горыныч сунул боевику несколько крупных купюр. – Отнеси их этому, сипатому! Пусть заткнется, падла! Не могу больше слушать подобную гадость! А если заартачится, скажи – пристрелю на хрен! Понял, да?!

Михаил утвердительно кивнул и тяжеловесно поспешил в указанном направлении. Очевидно, доводы бандита оказались достаточно вескими. Спустя две минуты в помещении воцарилась блаженная тишина.

«Слава тебе, Господи! – с невыразимым облегчением подумал Ярошевич. – Умолк, халтурщик! Иначе б я точно оглох!»

– Здравствуй, Константин Павлович, – неожиданно услышал он приятный баритон, поднял глаза и увидел, что за их столиком удобно устроился непонятно откуда взявшийся мужчина средних лет: светлоглазый, с короткой стрижкой, широкими плечами и развитой мускулатурой, угадывавшейся даже под просторным темным костюмом. – Я Никонов, Андрей Иванович, – представился мужчина. – Мы с тобой договаривались о встрече!

– Да, да, помню! – пробормотал порядком растерявшийся Горыныч. «Как он сюда подобрался?! Не из пустоты же возник?! Небось давно наблюдал за нами! Весь зал проверил досконально! И впрямь настоящий профи!!!»

– Зря ты столько охранников на улице разместил! – словно подтверждая его мысли, улыбнулся Андрей. – Одиннадцать, если не ошибаюсь. И при стволах! (Куртки характерно оттопыриваются.) Мне-то, собственно, плевать, но пацаны могут поиметь серьезные неприятности. В ментуре не одни дебилы работают! Те, кто побывал в Чечне, мгновенно раскусят твоих парней!

В этот момент к столу вернулся Хилый и с изумлением воззрился на спецназовца.

– Привет, – дружелюбно поздоровался Никонов. – Как самочувствие?

– Нормально, – потупился Михаил (парню было очень стыдно вспоминать об истинных обстоятельствах попадания в плен к спецназовцу). Правда, ни он, ни Боров, ни майор не посвятили пахана в сии пикантные подробности. Совместно (перед отправлением освобожденных боевиков к шефу) придумали более приличную версию. Дескать, геройски сражались, но кадровый офицер ГРУ, естественно, победил. Ничего не попишешь – сила силу ломит!.. Кстати, через ребят Андрей и назначил место встречи, а время сообщил дополнительно, при повторном телефонном звонке.

– Ну, выкладывай, – оправившись от первоначального смущения, нетерпеливо потребовал Константин Павлович. – А ты, Миша, погуляй покамест по залу, – велел он Хилому.

Боевик торопливо удалился.

– Выкладывать особо нечего, – развел руками Андрей. – За исключением того, что ни я, ни мой непутевый братец не трогали ваш общак. Более того – даже не знали о его существовании! Вы нас напрасно заподозрили.

– Докажи! – сверкнул глазами пахан. – И не забудь – на кон поставлена твоя голова!

– А может, твоя?! – надменно фыркнул майор. – Думаешь, мне сложно расправиться с вашей гопкомпанией? Особенно если подключить друзей-сослуживцев?! Не спеши отвечать. Сперва успокойся, досчитай до десяти...

Горыныч с трудом подавил вспышку гнева. «А спецназовец-то прав! – мелькнуло у него в голове. – Такому и впрямь ничего не стоит спровадить всех нас в мир иной. Особенно при поддержке „друзей-сослуживцев“. Кроме того, будь он виновен – не отпустил бы живьем пацанов, не назначил бы встречу... Зачем ему так высвечиваться?! Но если не Никонов, то кто?! Тьфу, блин, ни хрена не пойму!!!»

– Извини, сорвался я! – вслух произнес он. – Нервы, понимаешь, ни к черту! Касса пропала, трое моих парней погибли...

– Ты тоже извини, Константин Павлович, – примирительно сказал Андрей. – У меня нервы вообще – как кошачьи кишки на скрипке! На этой треклятой войне... – внезапно лицо спецназовца резко изменилось, помрачнело. Глаза покрылись корочкой льда. На скулах заиграли желваки. «Видать, досталось мужику, – догадался Ярошевич. – Наверное, близких людей потерял, а тут, в придачу, брат-пьянчужка с кучей проблем! Не позавидуешь!!!»

– Давай без отчеств, – предложил пахан.

– Давай! – будто отгоняя какое-то тягостное видение, встряхнул головой майор.

– Ты бы не мог нам помочь? – после длительной паузы осторожно поинтересовался Горыныч.

– В смысле?