Я помню, как мама уговаривала меня переехать к Нику. Она уже хотела нянчить внуков, а мы занимались музыкой… Я вспомнила!
– Спасибо, теперь я вспомнила! – перестав плакать, сказала я. – Мам, мне нужно отключаться. Скоро вернётся моя соседка.
– Подожди, ты так и не ответила… Ты на одном из заводов? Я знаю, что всех преступников отправляют туда. Только не знаю, почему никто не возвращается…
– Тут всё так сложно… Я и сама не знаю, вернусь ли… – Не хочу давать маме ложные надежды. – Недавно моя подруга отбыла свой срок, она съехала из общежития в город, но продолжает работать на фабрике. Про мой срок ничего не известно… Ник говорит, что память стирают только убийцам…
– Да где мы живём? Что за деспоты? Я напишу письмо президенту! Они не имеют права…
– Ты обещала никому ничего не говорить, – перебила я маму. Так будет лучше для нас обеих. – Мам, пожалуйста. Мы найдём выход! Со мной же Ник, забыла?
– Ладно… ладно… Мне даже не с кем поговорить об этом. Все заняты собой, никто ничего не знает… Милая, держи меня в курсе, ладно? Я верю в вас! Мы обязательно встретимся.
Я так хочу, чтобы мамины слова оказались правдой… И тут же вспоминаю Трис. Мир перевернулся, родителям плевать на судьбу собственной дочери. Я благодарна Богу, что моя мама другая.
– Я постараюсь. Люблю тебя, – сказала я, забыв спросить о папе и передать ему привет. Это и к лучшему, мама бы расстроилась. Ведь он бросил нас… Вряд ли она с ним общается.
– И я тебя, детка. Не сможешь позвонить, пиши. Я всегда буду на связи. – Мама ненавидит прощаться, как и я.
– Пока, мам, всё будет хорошо…
– Пока, Алиса, целую…
Она не успевает договорить, как я нажала кнопку, разлучившую меня с мамой. Ей сейчас так же больно, как и мне, но я должна была позвонить… Мы не разговаривали полгода. Если бы не Ник, моя мама так и жила бы в неведении. После диалога с ней я ещё больше возненавидела эту систему, эту власть, этих деспотов. Никто не вправе отнимать у людей их близких!
Я вовремя закончила разговор, Николь вернулась. Хотела спросить, где она была, но поняла, что это бесполезно, и пришлось промолчать, одарив соседку лёгкой улыбкой. Не понимаю, что такого обидного я у неё спросила, из-за чего она теперь меня даже не замечает. Всего лишь о тех кошмарах… Если честно, сейчас мне всё равно. С её равнодушием я разберусь позже. Меня беспокоит только один человек и всё, что с ним связано.
Пользуясь случаем, что Николь меня в упор не видит, я запираюсь в ванной с ноутскрином. Вспоминаю наставления Ника и сажусь спиной к душевой кабинке на пол. На всякий случай наклоняю голову так, чтобы волосы закрывали включенный экран. На меня снова смотрит влюблённая пара. Я помню, когда был сделан этот снимок, точнее, вспомнила только что. Незадолго до дня рождения Ника, в октябре. Мы наряжали его квартиру к приходу гостей. Я даже помню, кто пришёл поздравить Ника. Его лучший друг Адам, старший брат Дэрок, которого я видела всего дважды (за это время я не успела заметить явного сходства с Ником, у них только одинаковый цвет волос и разрез глаз), его жена Мира и моя мама. Так странно. Кажется, не только у меня не было друзей, но и у Ника. Вот почему мама уверена, что мы были без ума друг от друга. Кроме него и неё у меня больше никого не было, а сейчас тем более…
Оторвавшись от радостной фотографии, я стала открывать все папки подряд, что есть у меня на ноутскрине. Оказывается, их огромное количество, причём некоторые созданы недавно. Наверно, это Ник добавил всё необходимое для восстановления моей памяти. Как он сказал, вся моя необходимая для работы и творчества информация находилась на планшетнике.
Первая папка называется «Твои лучшие стихи», и в ней около двадцати файлов. Ник определённо мне льстит. У меня ушло немало времени, чтобы прочесть всё от начала до конца. После каждого стихотворения стоит моя подпись – Мелоди. Удивительно, но я помню все свои стихи, могу даже рассказать их по памяти. Особенно мне нравится «Не такая, как все».