Как это мило, я даже прослезилась… Столько времени прошло со дня нашего знакомства. Кстати, сколько? Я не помню, как долго мы встречались… Только помню, что перед отъездом сюда я закончила Академию Искусств и получила диплом. Затем продолжила работу в издательстве, а дальнейшие события скрывает туман. Мне нужно больше зацепок и напоминаний. Какие у меня были планы на дальнейшую жизнь? О чём я мечтала? Я совершенно потеряна. Была потеряна. Теперь у меня есть
Целых два дня я не могла решиться включить ноутскрин, мне казалось, что меня поймают и снова обвинят… Убедившись, что Николь нет в комнате, я накрылась одеялом с головой. Ник предупредил, что по всему Корпусу развешаны скрытые камеры, но меня сейчас это мало волнует, я хочу поговорить с мамой… Это нужно сделать как можно быстрее, пока Николь не вернулась. Она странно себя ведёт. Мы поужинали вместе, а потом она снова ушла. Библиотека ведь закрыта среди недели. Соседка определённо меня избегает.
Сделав большой вдох, я развернула бумажный свёрток и включила ноутскрин. На заставке увидела нашу с Ником фотографию. Я улыбаюсь в камеру, а он целует меня в щёку. У меня больше нет сомнений, что мы любили друг друга. А любим ли сейчас?
Вспомнив, как работает эта штука, я нашла мамин номер и нажала на кнопку вызова. Кажется, на ноутскрине работает видеосвязь, но голограмму могут зафиксировать камеры. Ник сказал, чтобы я была предельно осторожна.
– Мама? – шёпотом спросила я, когда она ответила на мой звонок.
Слёзы предательски потекли по щекам. Она редко видела, как я плачу. Сейчас она тоже видеть не может, но точно слышит. Не хочу, чтобы мама волновалась, но и остановиться не могу. Я столько месяцев не общалась с самой лучшей женщиной в мире…
– Алиса? Девочка моя, это ты? Господи, я молилась, чтобы вновь поговорить с тобой. Как ты? С тобой всё в порядке? – Мама обычно менее впечатлительна, но сейчас засыпала меня вопросами.
– Мамочка, у меня мало времени, – тихо сказала я. – Не беспокойся, я просто не могла связаться с тобой раньше.
– Вам разрешили пользоваться ноутскрином? Где ты, милая? Тебе нужна помощь? Когда ты вернёшься? Тебя можно навестить? – На последнем слове её голос дрогнул, и она тоже заплакала. Вот почему я не умею держать себя в руках?
– Ник приехал ко мне, это он привёз ноутскрин и все мои воспоминания, – сказала я, чувствуя себя маленькой девочкой, которой нужна мамина забота и ласка.
– Что? Почему он ничего мне не сказал? Я вообще не видела его после того, как ты…
– Никто не знает, мам. Не говори никому, это опасно, – прошу я. Уверена, что она сдержит обещание.
– Да, я могила. Скажи мне, с вами хорошо обращаются? Никто не верит, что ты преступница! Милая, я могу вытащить вас оттуда?
– Если блокирование памяти можно назвать хорошим отношением, то да.
Не стоило мне рассказывать правду, мама же теперь не сможет спокойно спать. Хотя я не уверена, что до моего звонка она чувствовала себя лучше.
– Что? Это же незаконно! – Мама больше не плачет, это радует, но теперь она в бешенстве. – Скажи мне, где ты?
– Не могу сказать, не знаю… Сейчас мне лучше, я начинаю всё вспоминать… Но не знаю, почему мне стёрли память. Ник говорит, что я ни в чём не виновата, – я не ответила почти ни на один из её вопросов, но теперь мама знает, что я в относительной безопасности. Этой веры ей хватит на некоторое время.
– Передай ему от меня безграничное спасибо за то, что помогает тебе. Господи, Ник настолько любит тебя, что отправился вслед за тобой…
Когда мама сказала это, я сообразила, что они оба были знакомы.
– Обязательно. Мам, скажи мне вот что… Я любила его? У нас всё было хорошо? Это важно для меня. – Не знаю, как мне это поможет вернуть память, но я хотя бы буду уверена…
– Да, детка, ты была без ума от него. Вы отметили два года ваших отношений, а потом тебя обвинили… Ты собиралась переехать жить к нему, но вас разлучили… Ты, правда, ничего не помнишь? – В её голосе печаль и одновременно радость.