Преддверие Ада

- Я не виноват… - тихо произнес он, не отводя от меня взгляда, видимо, чтобы не встретиться глазами с Культей.

- Хватит врать в присутствии подчиненных! - сердито сказал полковник. - Избиение пленного две минуты назад! Избиение подчиненного две недели назад! Постоянная ненормативная лексика по территории нашего временного пребывания! Хождение в пьяном виде три дня назад! Тот инцидент с иностранцами в Феврале! Мне дальше перечислять? Я терпел. Долго терпел. Но теперь я понял, что я был слишком лоялен, товарищ… Хотя, какой вы мне товарищ… Старший лейтенант…

- Но, Олег Владимирович… - хотел оправдаться экс капитан.

- Товарищ лейтенант! - крикнул полковник.

- Но я…

- Товарищ младший лейтенант! - взревел полковник.

Признаться, этот человек первоначально не вселял впечатления Ивана Грозного, но таким быть ему было к лицу. А вот… э-э… младший лейтенант Березенков - наоборот. Тихий, спокойный и покорный - ну, просто душка!

Этим фиаско ненавистного садиста, похоже, наслаждались все, кто это видел. Включая и самого полковника, который, наконец, поймал подчиненного с поличным. Увидев, что я на него смотрю, Культя, не изменяя сурового лица, как бы ненароком подмигнул.

Конечно, злорадствовать нехорошо, но именно этого сейчас хотелось больше всего… Не считая желания укутаться в теплое одеяло.

- Я же на нашей базе… - снова завел старую пластинку отставной Рембо.

- Отлично, - бесцеремонно перебил его полковник. - Ваша, база, говорите, товарищ генерал? Убирайтесь вон с моих глаз. И без рапорта о переводе… Нет, без рапорта об отставке можете не приходить. Иначе уволю по статье. И пленных назад. Живо!

Культя удалился быстрым шагом, оставляя Березенкова на растерзание насмешкам. Шокер усмехнулся, но его усмешка вмиг переросла в дикий смех. Его поддержали и все солдаты, наблюдавшие за происходящим. А сам Березенков лишь жалобно смотрел на всех нас, ничего не в силах поделать. Может, он, наконец, понял, что его ненавидели абсолютно все? Может, он исправится? Хотя, я в это не верил. Такого горбатого как Березенков разве что могила исправит.

- Товарищ… э-э… - нерешительно обратился к нему сержант.

- Вы слышали слова зам. Командующего, - тихо произнес поверженный и растоптанный. - Я вам больше не командир. Не пришлось катать на меня оперу? - укорительно спросил он, подошедшего солдата, бывшего вчера караульным.

- Я именно и донес, - гордо заявил тот. - Иначе сидел бы сейчас полковник в кабинете, а ты, мразь, портил бы солдатам жизнь дальше.

- Да я вас всех тут! - гневно закричал Березенков, - До отставки я попрежнему ваш командир! Тебя - он показал пальцем на стоящего напротив него сержанта. - На губу! Остальные: упор лежа принять!

- Ага, - усмехнулся сержант. - Тридцать раз. Можешь командовать дождевыми червями.

- Это невыполнение приказа, - продолжал Рембо.

- Тогда пройдем к полковнику Культе. Он нас рассудит.

Как было приятно снова вернуться в относительно теплый, по сравнению с улицей, подвал. Однако из-за сырости одежда не желала сохнуть. Ноги постепенно отошли от состояния онемения, и я блаженно растянулся на полу, положив носки у стены.

Конечно, неплохо бы постелить тут ковер или, хотя бы, покрывало, но я был не в том положении, чтобы благоустраивать подвал. Тем более сам подвал, судя по пустым ящикам и коробкам, являлся чем-то вроде склада, и сейчас мы использовали его вместо коммуналки.

Я приподнял голову, услышав тихий смешок, и увидел довольное лицо Видика, который смотрел куда-то в угол.

- Ты чего? - удивленно спросил я.

- Долго еще буду вспоминать испуганную рожу этого осла, - с широкой улыбкой произнес он.

Да кто ж ее не будет помнить? Справедливость восстановлена, виновные наказаны. Хорошо!

Скрип двери пронесся через весь подвал и вернулся назад, по пути врезаясь в уши. Но скрип был даже приятен, ведь должны были принести поесть.

- Жрачка! - рявкнул ефрейтор и уступил дорогу рядовому, который внес в наши хоромы немного "царской пищи".

Когда же солдат поставил поднос на пол, то стало ясно, что "царской пищей" сегодня называются сырые бобы с хлебом. Но, так как кормили нас всего лишь один раз в день, для нас это было действительно "царской пищей", если не сказать "райской".

Хлеб оказался кстати - его я ел с куда большим удовольствием, чем сырые бобы. В кружке оказался "напиток для чемпионов" Ее Величество Вода.

Видик в этот раз не брезговал обедом (по совместительству еще и завтраком и ужином), а уплетал все за милую душу, как будто это было самым вкусным блюдом на свете. Эта картина показалась мне очень даже забавной, и улыбка сама собой наползла на мое лицо.