– Вас ввели в заблуждение. – Тут Ромка немного помолчал, после чего продолжил: – Вот что, парни, давайте-ка познакомимся. Ты, к примеру, кто? – Ромка ткнул топором в сторону Вити. Вопрос вызвал затруднение.
– Я? Епифанов Виктор, – собравшись с силами, наконец ответил тот. – Из Колыпина. Может, слышал?
– О Колыпине слышал. Евгения Петровна, принеси мои документы, они в прихожей лежат.
Женька бросилась в дом, вернулась через минуту. Все это время парни пребывали в легком обалдении.
Ромка достал из сумки удостоверение и сунул его под нос Вите. Тот на него воззрился и вздохнул с облегчением, должно быть, решил, что служивый не станет ни с того ни с сего махать топором, лишая их конечностей и буйных головушек в порядке живой очереди.
– У тебя есть неприятности? – спросил его Роман Андреевич.
– Какие?.. Нет.
– Это хорошо. Но они непременно будут, если ты еще хоть раз здесь появишься. Все понял?
– Понял, – кивнул Витя и попятился к калитке, увлекая за собой товарищей.
– Андреич, доску-то потолще надо, – засуетился дядя Миша. – Там в сарае были.
Женька стрелой примчалась ко мне в кабинет и заявила с порога:
– Видела? Если бы не твой Ромка… знаешь, есть в нем что-то… убедительное. По-моему, объясняет он на редкость доходчиво. Я правильно поняла, этот тип – дружок Ирины?
– Правильно, – кивнула я. – Вот только что ему здесь понадобилось? Вчера Руднева сказала, что от дома отказывается.
– Ага. А сегодня этот уже здесь. Если дом собирался купить Епифанов, то ее вчерашнее поведение выглядит странным.
– А, по-моему, как раз наоборот, – возразила я. – Если погибший парень дружок Вити, то ее нежелание участвовать в этом деле понятно. Кому хочется быть замешанной в убийстве?
– Тогда какого хрена Витя сюда притащился?
– А Вите труп по барабану.
– Что, если дом она хотела купить вовсе не для Вити, а для кого-то другого? – высказала предположение Женька и нахмурилась. – Вот ты вчера утверждала, что все дело в мертвеце, которого мы в подвале нашли. За ним была охота, а вовсе не за сокровищами. Так зачем тогда Вите дом? Или его обошли и он о находке не знает?
– Насчет сокровищ тоже не вполне понятно, – пожала я плечами. – По крайней мере, твой усопший дядюшка был склонен в них верить. – Женька моргнула, глядя на меня во все глаза, я объяснила: – Я кое-что нашла в его бумагах. Очень полезно провела вечер.
Я сходила за папкой и сунула ее в руки обалдевшей Женьке.
– Читай.
– Анфиса, ты мне лучше своими словами, я от волнения не все буквы помню.
– Хорошо. – Я села на стол и принялась излагать. Женька осела в кресло все еще с папкой в руках и внимала мне, открыв рот и время от времени издавая звуки, похожие на стон. Так ее разбирало. Я закончила рассказ, вздохнула и развела руками: – Вот так.
– Ой, – произнесла Женька. – И где их теперь искать?
– Понятия не имею.
– Нельзя так издеваться над человеком. Сначала ты сказала, что они вроде бы есть, а потом «понятия не имею». Ты о моих нервах подумала?
– Я не говорила, что они есть. Я сказала, что твой дядя такой вероятности не исключал. Почувствуй разницу.
– А сама ты как думаешь? Ты же эти бумаги читала…
Я пожала плечами.
– Я бы с дядей согласилась, но… он клад не нашел, хотя столько сведений собрал об этом Фуксоне. Боюсь, Яшка-Каин унес свою тайну в могилу. – Тут я нахмурилась, вспомнив недавнее посещение кладбища в Колыпине.
– Чего? – насторожилась Женька.
– Помнишь, рядом с могилой твоей тетки крест? На нем еще была закрашенная табличка с буквой «Ф» вначале?
– Помню. И что?
– «Ф» – Фуксон, понимаешь? Скорее всего, там похоронен Яшка-Каин.
– Анфиса, не томи. Похоронен – и что?
– Довольно странно, ты не находишь?
– Чего странного, надо ж было его где-то хоронить.
– Странно, что его похоронили рядом с приемной матерью, то есть, странно, что она захотела оказаться рядом с ним, ведь она умерла гораздо позже.
– Не знаю, лично мне все равно, где меня похоронят.
– В бумагах Льва Кузьмича сказано, что Яшку похоронили в Колыпине. Уверена, что мы видели его могилу.
– Анфиса, я не понимаю, почему тебя это интересует?
– Затрудняюсь ответить, но ситуацию хотелось бы прояснить. Лаврушин говорил об учительнице, которая хорошо знает историю здешних мест. Надо бы с ней встретиться.
– Скажи честно, ты думаешь, клад в его могиле? – ласково спросила Женька. Я закатила глаза.
– Евгения Петровна, у вас опять золотая лихорадка.
– Хорошо, говори, что делать?
– Сходи к Лаврушину, возьми телефон учительницы.
– Схожу. Что еще?
– Надо встретиться с Ириной. Придется ехать в Колыпино.
– Ну, так поехали.
– Ты что, забыла, я под домашним арестом.
– Черт… мирись быстрее со своим полковником.
– А его воспитание?
– Иногда приходится чем-то жертвовать.
– Одиннадцать часов, а он даже не пришел, – нахмурилась я.
– Он вчера весь вечер к тебе взывал, но ты была непреклонна. Обиделся парень.
– Обиделся, – презрительно фыркнула я.
Женька вылезла в окно чуть ли не до половины и заорала:
– Полковник, Анфиса Львовна готова выслушать вашу горькую исповедь.
Я подошла к подруге и осторожно выглянула. Ромка поднял голову, я дернулась, чтоб он меня не увидел, но опоздала.