Предатели

Все чаще и чаще Поляков приходил к выводу, что социалистические демократы без революций, насилия, излишних человеческих жертв обеспечивают более высокий жизненный уровень жизни населения в своих странах и демократический образ жизни – свободу личности. Ценность любой человеческой жизни для него стала представляться выше любой идеологической ценности. Он полагал, что соревнование с капитализмом СССР должен вести и выиграть не в области идеологической борьбы, а в области экономики.

В 1961 г., находясь в отпуске в Москве, он наблюдал резкое снижение уровня жизни советского населения и сделал вывод, что все обещания, данные Хрущевым от имени партии, чистейший блеф, СССР живет не по законам общественного развития, а по партийным установкам. В душе он уже не раз восставал против принципов тогдашнего партийного руководства, против партийной диктатуры в жизни Советского государства. У него сложилось твердое мнение, что Хрущев, чтобы как-то оправдать провал своих политических амбиций, может так обострить международную обстановку, что доведет ее до глобального конфликта.

Находясь в США, Поляков занимался разведкой ядерного потенциала американцев, описанием проводимых ядерных испытаний, просматривал специально все доступные ему об этих испытаниях фильмы. Мощь и бесчеловечность ядерного оружия настолько потрясли его, что ему, как он показывал на допросах, даже во сне снились кошмары ядерной войны.

Поляков полагал, что для обеспечения стабильного мира нет необходимости в достижении ядерного превосходства над противником, что для этого достаточно накопленных ядерных средств, способных нанести ответный удар, а для этого, на его взгляд, вполне достаточно было и половины имевшихся в СССР средств.

Советская внешняя политика представлялась ему самой агрессивной, самой циничной и самой обманчивой.

С приходом к руководству партией и страной Л.И. Брежнева Поляков первоначально надеялся на поворот к реалистической внешней и внутренней политике Советского государства, но вскоре убедился, что Брежнев задался единственной целью – обеспечением военного превосходства СССР над силами НАТО и превосходства в стратегическом ядерном вооружении над силами США.

Полякову представлялось, что «доктрина Брежнева» – оказание помощи, в том числе и военной, всем странам и группировкам, имеющим антиимпериалистическую направленность, представляет еще большую угрозу стабильности в мире, чем авантюризм Хрущева. В то же время он был свидетелем того, что внутриполитическая деятельность Брежнева не дает нужных результатов. Его экономическая политика и личное поведение ведут к моральному разложению советского общества. Про себя он называл Брежнева самым результативным растлителем народа за всю историю России. По мнению Полякова, бороться со всем этим открытыми способами он не мог, поэтому избрал измену Родине, так как знал, что иные формы борьбы привели бы его к неминуемой и скорой гибели.

Конечно, о крушении своих идеологических устоев, о своем задуманном преступном замысле Поляков ни с кем не делился. Ни жена, ни дети, ни близкие друзья об этом ничего не знали, для них он продолжал оставаться таким же ортодоксальным коммунистом-сталинистом, каким был до ноября 1961 г. На работе как в центре, так и за рубежом он старался добросовестно выполнять все возложенные на него служебные задачи и партийные поручения.

17 июля 1986 г. Поляков на допросе в Следотделе КГБ СССР показывал, что его внутреннее возмущение достигло такой степени, что он решил принять личное участие в противодействии предпринимаемым советскими руководителями акциям на международной арене. И как следствие, решил обратиться к американцам с предложением своих услуг.

При этом он отчетливо понимал, что его сотрудничество с американцами нанесет соответствующий ущерб государственной безопасности и обороноспособности страны в целом и даже желал этого. Сознавал, что своими действиями он практически разрывал все объединявшее его до сих пор с народом, семьей, родными.

На допросах в Следственном отделе КГБ СССР и в судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР Поляков неоднократно подчеркивал, что изменником Родины стал по идейным соображениям.

В последнем своем слове на суде он показал, что американцы неоднократно предлагали ему выехать в США, где он работал бы советником ЦРУ. Ему сохранились бы при этом звание, выслуга, пенсия. При этом ему разрешалось написать книгу, которая, несомненно, стоила бы несколько миллионов. Он не воспользовался этими предложениями.