Предатель крови

Пес поднялся и начал тыкать лапой в письмена, начертанные на коже.

— Заметил ты, как он изменился, едва мы покинули Древинку? — спросила Магьер, движением подбородка указав на Мальца. — Он готов был броситься под колеса фургона, лишь бы помешать нам в поисках моего прошлого.

Лисил коротко кивнул, но вслух не сказал ничего.

Винн нахмурилась, однако все так же внимательно следила, на какие слова и знаки указывает Малец. Когда он закончил, девушка мгновение помолчала, поджав губы.

— Он не знает, почему твои отец и мать направлялись в замок, однако он помнит слово «подземелья»…

— Ну да, — перебил ее Лисил. — Их заметили, когда они спускались в подземелья.

— Малец предполагает, что твоим отцу и матери было известно в подземельях замка нечто такое, что помогло бы им бежать. — Винн помедлила. — Что же, нам придется обыскивать еще один замок? — спросила она, стараясь не выдать голосом, как не хочется ей услышать «да».

Лисил исподлобья, сердито глянул на нее:

— Вот уж не думаю! Потайного входа в этот замок не существуют, а на мосту нас прикончат раньше, чем доберемся до середины. Но даже если б это было возможно — ни одну из вас я и близко не подпущу к Дармуту.

— А как насчет Брета? — предложила Магьер. — Мог бы он испросить аудиенции у Дармута, а уж оказавшись в замке, осторожно осмотреться по сторонам?

— Такие, как Брет, никогда не встречаются с самим Дармутом, — ответил Лисил. — Брет — всего лишь один из множества рядовых соглядатаев. Ни Дармут, ни он сам не хотели бы, чтоб его истинное занятие стало вдруг, без веской причины известно широкой публике. Кроме того, если уж осведомители Брета так немного сумели ему сообщить, вряд ли он разузнает больше, если возьмется за дело сам.

— Если только он рассказал нам все, что знает, — прибавила Магьер.

— Да, — согласился Лисил, — именно так.

На сей раз Винн неохотно признала, что Магьер с ее извечной подозрительностью права.

— Что ж, в таком случае мы начнем с городских архивов — со всех записей, до каких только сможем добраться. Быть может, армейские списки смертных приговоров или… — Она прикусила губу, увидев, что Лисила передернуло при этих словах. — Нам надо убедиться, что твои родители не были официально казнены.

— Тиранам не нужны архивы, — сказал Лисил и встал. — Да, ведутся какие-то записи, но больше напоказ, для видимости — по крайней мере так было раньше. Как раз в этом Брет мог бы нам помочь… но сейчас я слишком устал. Отложим разговоры до утра.

Это был намек, что Винн пора уходить. День для Лисила сегодня выдался долгий и совершенно безрадостный.

Она свернула «говорильную кожу», закинула на плечо дорожный мешок и хотела уже кликнуть Мальца, когда вдруг заметила — лишь сейчас, — что его спутанная шерсть сбилась в колтуны и слиплась от грязи. Выглядел он просто ужасно. В последний раз Винн вычесывала пса как раз в ночь перед боем на Стравинской границе. До сих пор, когда девушка смотрела на него, ей чудился бесплотный шорох крылышка-листа и перед ее мысленным взором всплывала окровавленная морда пса, забившегося под стол в Стравинских казармах.

— Пойдем, Малец, — сказала она едва слышно, затем взяла на руки Помидорку и Картошика. — Они могут спать с нами.

Пес застонал, но послушно последовал за ней.

В коридоре Винн опустила котят на пол. Картошик тут же шлепнулся на задние лапы и, округлив глаза, недоуменно уставился на нее. Помидорка, к ворчливому неодобрению Мальца, потрусила за девушкой, и Картошик в конце концов тоже косолапо побрел следом.

В тот самый миг, когда Винн открыла дверь своей комнаты — и котята немедленно прошмыгнули внутрь, — со стороны лестницы, которая вела на первый этаж, донеслись негромкие голоса. Один принадлежал Брету, другой был более высокий, странно певучий, и это звучание показалось ей знакомым.

Подобный акцент отнюдь не был свойствен белашкийскому языку, наиболее распространенному на севере этого континента. Обладатель певучего голоса произносил слоги и слова с непривычными, часто неуместными паузами, и речь его звучала мелодично и в то же время гортанно.

Подслушивать нехорошо, но ведь после того, как они разошлись по комнатам, в трактир больше никто не приходил. Так кому же это вздумалось в такой поздний час поболтать с Брегом?

Винн прикрыла дверь, оставив Помидорку и Картошика в комнате, и крадучись двинулась к лестничной площадке. Присев на корточки, она осторожно выглянула между перилами. Малец просунул морду ей под локоть, едва не испугав ее до полусмерти.

Брет стоял возле стойки, но сейчас он совсем не походил на пожилого, приятного в обращении толстяка, который угощал их ужином. Он держался прямо, расправив плечи, и не сводил напряженного взгляда со своего ночного гостя.

Тот был высок ростом — так высок, что покрытая капюшоном голова едва не задевала потолочные балки общего зала. Заметно было, что сложен он крепко, однако всю его фигуру и черты лица скрывал длинный серо-зеленый плащ. Видны были только кисти рук — смуглые, узкие, с длинными изящными пальцами.

И снова в ушах Винн зазвучал мелодичный голос незнакомца: