Преданный

Ты усердно закивал, издав еще больше утвердительных звуков. Соблазнительная секретарша отвела тебя в спальню Шефа, где она и спала до того, как ты ее разбудил, и указала на книжный шкаф рядом с гардеробной. Шеф не читал на французском, однако все полки были уставлены французскими книгами. Пробежавшись взглядом по корешкам, ты с удовлетворением убедился в том, что французы читают не только философию и интеллектуальную литературу – высоколобые издания, которые можно выставлять напоказ вместе с дорогим алкоголем. Эти книги и эти авторы могли соседствовать разве что с пивом и графинами домашнего вина. То были французские оригиналы или французские переводы авторов, писавших низкопробные бестселлеры, которыми обычно торгуют в аэропортах и супермаркетах, чтиво настолько узколобое, что ему не находилось места в читательской голове, и оно обычно съезжало вниз, застревая, как усы, где-то в районе верхней губы. Однако обойдемся без имен. Зачем нам они, если Шеф все равно не читал этих авторов, потому что он в принципе не читал ничего, кроме своих гроссбухов и накладных.

Дерни за шкаф, сказала соблазнительная секретарша, взмахнув пистолетом.

У пистолетов, как и у людей, есть отвратительное свойство слетать с предохранителя, поэтому ты наивежливейшим голосом попросил: не могла бы ты убрать палец с крючка?

Она наставила на тебя пистолет, не снимая пальца с крючка, и ты потянул на себя шкаф, который выкатился вперед на невидимых колесиках, спрятанных под нижней полкой. Ты откатил шкаф в сторону, и за ним обнаружился сейф, металлическая серая коробка размером с маленький холодильник, встроенная в нишу рядом с гардеробной. Ладно, умник, сказала соблазнительная секретарша. Давай рассказывай, что там у тебя.

У тебя была всего одна идейка, и ты решил рискнуть во второй раз.

Видела, какие у Шефа часы висят – здесь и в конторе? – спросил ты.

Они стоят. Вечно ему было лень поменять батарейки.

Не-а, не лень, сказал ты с надменной уверенностью, которая скоро окажется либо глупой, либо гениальной. Это подсказки. Напоминания. На случай, если он забудет комбинацию. Ты сказал это без всякого злорадства, потому что стоит тебе позлорадствовать, и она в тебя выстрелит, это у нее на лице было написано. Не убьет, конечно, но калекой на всю жизнь оставит. Семь пятьдесят девять, сказал ты, похрустывая костяшками. Или семь пять девять.

Докажи.

Замок сейфа представлял собой переключатель, который надо было крутить по часовой и против часовой стрелки. Ты опустился на колени, чтобы механизм оказался у тебя на уровне глаз, и принялся за работу, стараясь не слишком обливаться потом, пока крутил переключатель туда-сюда. Семь вправо – раз, пятьдесят влево – раз, два, девять вправо – раз. Ручка сейфа не поддавалась. У тебя взмокли подмышки, ты попробовал семь влево, пятьдесят вправо, девять влево. Ручка по-прежнему не поддавалась. Теперь у тебя взмок лоб, и ты всем телом ощущал, что соблазнительная секретарша сидит в кресле слева от тебя, закинув ногу на ногу, пристроив руку с пистолетом на колене и так и не сняв палец с крючка, так и не переодев прозрачной ночнушки, в которой на ее тело даже папа римский и тот бы захотел попялиться. Черт, да сам Господь сейчас, наверное, глядел на свое самое совершенное творение, пока ты перепробовал все комбинации с семью, пятью, пятьюдесятью и девятью, которые пришли тебе в голову за эту пару минут. Наконец ты потерял счет комбинациям и принялся бесцельно крутить диск в разные стороны, играя в очередную версию рулетки.

Алё, Эйнштейн, сказала соблазнительная секретарша. Может, попробуешь девятнадцать пятьдесят девять?

Кто-то поставил мир на паузу, и все и вся замерло на пару мгновений. В голове у тебя часовая стрелка прошла полный круг, от семи часов утра до девятнадцати часов вечера. Тут пауза окончилась, и ты прокрутил переключатель на девятнадцать вправо – раз, пятьдесят влево – раз, два, девять вправо – раз. Ты нажал на ручку сейфа, она щелкнула, легко повернулась, и дверца сейфа с шипением открылась.