Праздник саранчи

Сафронов улыбнулся им безрадостно и сделал еще один круг вокруг прилавка. Снова встал. Махотин, держа на руках свой сверток, наступил ему на ноги.

— Ресторан, фройлен, — вдруг сказал Махотин продавщице.

Та, поняв, указала рукой. Они пошли узким проходом. Из-за поворота им навстречу выскочил человек, налетев на Махотина.

Махотин, отпрыгнув, клацнул затвором.

— Не балуй, — сказал Сафронов тихо.

Человек что-то проговорил, прошел весело дальше.

— Чуть не шлепнул дурака! — Филипп Ильич с облегчением опустил свой брезентовый сверток.

— Стрелять по моей команде! — напомнил Сафронов.

Они оказались в шумном ресторане и растерялись еще больше. Увидев Николая и якута, боком стали отходить к их столу, прикрывая свой отход винтовками, завернутыми в брезент, готовые стрелять в любую секунду.

Николай, вскочив, закрыл их от толпы:

— Все хорошо, мы никому не нужны, — он успокаивал их ласково, как детей. — Сейчас принесут есть, мы туристы, и стрелять не надо. Филипп Ильич хороший и добрый. А теперь садимся.

Подошла официантка, огромная и рыжая, быстро поставила им на стол четыре тарелки жареного мяса, зелень, картошку, пиво.

— Улыбайтесь. Молчите и улыбайтесь! — Николай сам улыбался официантке.

Он уже снял шубу, оставшись в одном свитере. Сафронов, Потемкин и Махотин, черные, заросшие, с дикими свирепыми рожами сидели напряженно, через силу стараясь улыбнуться. Официантка оглядела их, спросила что-то, никто из них не ответил.

— Вы немцы? — спросила она Николая.

— Мы… северные финны… — ответил Николай и кивнул на Махотина, — он немец!

Она засмеялась и ушла, покачивая огромными бедрами.

— Чего она спросила? — еле шевеля губами, Махотин глядел ей вслед.

— Она спросила, свободен ли ты сегодня вечером?

— Почему я?

Стаканы незаметно передавали Сафронову. Александр, улыбаясь, под столом наливал из канистры спирт. Принесли по второй тарелке мяса. Все уже сидели раздевшись, в свитерах и рубахах.

В зале стало еще более шумно, люди вокруг них пили и громко переговаривались.

К их столику подошли двое, спросили что-то. Николай, улыбаясь, покачал им головой, одновременно отводя ствол, вдруг высунувшийся из-под стола со стороны улыбающегося Махотина. Когда они отошли, Николай заглянул под стол и увидел еще один карабин в руках Сафронова. Ствол его лежал на коленях у Потемкина. Якут, попивая пиво, ладонью направлял ствол в спину отходивших…

Выпили. Сидели, раскрасневшись от тепла, еды и спирта. Сафронов, глянув на якута, поморщился:

— Больно уж у тебя доха рыбой воняет. Ты б ее на мороз вынес, что ли…

— Воняет — не то слово, — поддержал Махотин. — Рыбный склад в Омске не так воняет… Эх, в туалет бы, а? — попросил он.

— Надо, — подтвердил Потемкин.

— Тихо, все хотят, — ответил строго Сафронов. — Коль, есть у них тут чего-нибудь?

— Вон, вдоль стенки, идите, — махнул Николай.

— Нет, Коль, ты уж отведи.

— Да вы что, мужики, сами не дойдете?

Они посидели еще, озираясь, потом поднялись все разом, собирая одежду, оружие… Николай вскочил, загораживая им дорогу.

— Да вы что, с ума сошли, а ну, оставьте все! Так идите!

— Куда идти-то? <— занервничал Сафронов. — Ты уж отведи…

В туалете никого не было, кроме одного из водителей, брившегося над умывальником.

— Привет, — улыбнулся он им в зеркало.

Николай тоже поздоровался. Все с удивлением оглядывали зеркала, белый пол. Махотин потрогал сверкающий кран…

Развесив на дверцы кабинок одежду, по пояс голые, они мылись и брились, плеская друг в друга водой. По очереди мылили друг другу спины, скоблили их ножами.

В туалет вошел человек. Уставился на них изумленно. Повернулся и увидел якута. Потемкин курил трубку, невозмутимо глядел на него, почесывая одну о другую босые ноги. В руках якут держал сверток с оружием. Человек развернулся и быстро вышел из туалета…

За столом сидели уже все чистые, бритые и причесанные. Помолодевшие.

— А я бы еще поел! — весело сказал Сафронов.

— Заподозрят, третий раз есть будем, — заметил Махотин. — Вот пиво я бы перед смертью попил! Николай, сколько там моих денег осталось? — и он, вдруг поймав рыжую официантку, объявил громко:

— Мадам! Плиз-бир-коман-четыре-фир-шнапс-пиво-окей!?

Сидевшие за соседним столиком огромные, бородатые, в ярких полярных одеждах мужчины засмеялись и, кивая Махотину, подняли за него бокалы…

Два стола были сдвинуты вместе, за столом сидело человек восемь. Они разговаривали, смеясь, жестикулируя…

— Они полярная экспедиция! — пытался переводить своим Николай. — Что-то ищут, а что — не пойму…

Сафронов, поглядывая по сторонам, так же под столом, наливал в стаканы спирт. Кивал понимающе светлобородому американцу, который, вкручивая штопор себе в ладонь, пытался Объяснить свою профессию.

Сафронов забрал у него штопор и дал стакан.

— Виски? — спросил тот.

— Виски, — кивнул Сафронов.

На другом краю сидел Филипп Ильич.

— Мы, ты, Коля, переводи, тоже экспедиция. Я главный. Босс, но не самый, а такой… кляйне босс…

Один из полярников показывал Николаю фотографию, объяснял, старательно выговаривая:

— Жена… Две дочери… Я — месяц в этих снегах… совсем одичал.