Правый руль

Не было даже «фотошопа». Можно отыскать старые, ещё дореволюционные снимки и увидеть, как на фоне контуров знакомых зданий по улицам движутся телеги, постепенно сменяясь смешными иностранными, а потом и советскими автомобильчиками. Заполненные людьми тротуары и пустая проезжая часть, трамваи, редкие автомобили, сегодня смотрящиеся как ретрокары, а тогда бывшие последним писком, — это уже 50-е. Рекламные буквы на крыше дома: «Граждане, пользуйтесь услугами такси!»

До сих пор живы некоторые автомобили, родившиеся в 70-х и даже 60-х. Их постаревшие счастливые владельцы, радуясь собственной живучести и живучести своих машин, по выходным гордо раскочегаривают этих ветеранов советского автомобилестроения, надевают непременные кепки на убелённые или необратимо оголившиеся макушки и едут на дачу за картошкой, крепко держа большие тугие баранки обеими заслуженными трудовыми руками.

Есть, наконец, моя собственная детская память. Но, хотя я сам застал Великую Праворульную Революцию, мне всё равно уже невозможно представить Владивосток без этого железного потока — чуть не полумиллиона японских машин, роящихся в городе и частично мигрирующих на запад.

Так было не всегда. Первые автомобили появились во Владивостоке (тогда только-только превращавшемся из военного поста в «нормальный» город для жизни; так до конца и не превратился) ещё до русско-японской войны 1904–1905 годов, в которой участвовал один из моих прадедов. Никаких правил тогда не было. Городскую власть больше волновали взаимоотношения «гужевиков» (ломовых извозчиков), «лихачей» (легковых извозчиков) и владельцев собственного выезда.

В жаркий августовский день 1907 года экипаж генеральши Белой двигался по 1-й Морской улице. Это самый центр Владивостока. Спустившись по 1-й Морской вниз, мы упрёмся в железнодорожный и морской вокзалы и бухту Золотой Рог. Поднявшись вверх и перевалив сопку мимо дома, где позже жил и умер автор «Дерсу Узала» Арсеньев, — выйдем к Амурскому заливу. В несчастливый для генеральши час с её экипажем опасно сблизился автомобиль, в котором находился присяжный поверенный Преображенский. На перекрёстке 1-й Морской и Посьетской автомобиль налетел на экипаж. «Лошади испугались и, бросившись в сторону, перевернули экипаж. При сильном толчке от перевёрнутого экипажа госпожа Белая упала из него и получила значительные ушибы, — сообщала потом газета “Дальний Восток”. — Госпожа Белая была немедленно доставлена домой, а на господина Преображенского составлен полицейский протокол».

По нынешним меркам на перекрёстке в центре Владивостока произошло самое рядовое, хотя и «учётное», имея в виду «значительные ушибы» генеральши, ДТП. Для того времени это была из ряда вон выходящая авария, сегодня сопоставимая разве что с падением вертолёта на автомобиль. До 1907 года машин в городе было так мало, что столкнуться даже с конным экипажем и тем более друг с другом им не позволяла теория вероятности. Но вот критический порог концентрации автомобилей был перейдён, в результате чего и произошла историческая встреча генеральши с присяжным поверенным. Естественно, виновником первой во Владивостоке аварии с участием автомобиля должен был стать человек с символической фамилией Преображенский.

Не было ни ГИБДД, ни ОСАГО. Несмотря на косвенную поддержку общественного мнения (цитировавшаяся заметка в «Дальнем Востоке» завершалась такой сентенцией: «Владельцы лошадей должны приучать их к культурным новшествам»), Преображенский серьёзно рисковал. Мария Фоминична Белая оказалась женой самого генерал-майора Белого — экс-начальника артиллерии Порт-Артура, который после сдачи этой крепости переехал во Владивосток и уже здесь занялся созданием артиллерийской обороны Владивостокской крепости. Преображенский решил свалить всю вину на кучера генеральши и даже провёл небольшую пиар-акцию, дав в печати такое объяснение: «Лошади стали пугливо пятиться, шофёр, весьма опытный в управлении автомобилем и имеющий надлежащий аттестат, остановил совершенно автомобиль. Несмотря на это, кучер госпожи Белой, сам впервые видевший автомобиль и, по-видимому, не менее лошади испугавшийся его, не справился с ролью кучера и повалил на бок экипаж».

Попытка манипуляции общественным мнением не спасла Преображенского от штрафа и необходимости принести извинения в адрес генеральши Белой. На ближайшем заседании городской думы были приняты правила передвижения автомобилей в городе. Максимальную скорость ограничили 12 вёрстами в час, а «при выезде из ворот или повороте на другую улицу» — 4,5 версты в час. Запрещалась «езда вперегонки»; автомобили были обязаны уступать дорогу любому конному транспорту. Одновременно встал вопрос о дорогах. Ведь настоящий внедорожник — вовсе не автомобиль, а человек. Машине нужно более или менее ровное покрытие.