Правый поворот запрещён

Выйдя от Проценко, Джума уехал на авиаремонтный завод к Ставицкому, предварительно выяснив, что таковой на заводе имеется, и что он замдиректора по режиму. Созвонившись, Джума договорился о времени встречи. «Приезжайте, пропуск будет на проходной», — заверил Ставицкий…

В комнатке на проходной сидел солдатик с красной нарукавной повязкой. Агрба протянул в окошечко удостоверение. Солдатик с интересом глянул на фотографию Джумы в форме, а затем на Агрбу в неприметном штатском одеянии, выписал пропуск, оторвал от корешка, протянул Джуме, объяснил, как пройти в заводоуправление и открыл автоматический турникет.

Замдиректора по режиму уже ждал Джуму. Агрба подал удостоверение с вложенным внутрь пропуском.

— Садитесь, товарищ Агрба. Слушаю вас.

— Георгий Семенович, вы Елену Павловну Кубракову знали?

— Да. Иногда она к нам обращалась.

— А вы знаете, что она погибла?

— Я был на похоронах.

— На кассете ее автоответчика есть запись вашего телефонного звонка по поводу бериллиевой бронзы.

— Я звонил ей, сообщил, что она может получить, я ей обещал.

— Как часто она обращалась к вам за бериллием?

— Это впервые. А что вас смущает?

— Институт, в частности лаборатория Кубраковой им никогда не пользовались. А что вы рассчитывали получить взамен?

— Они испытывали новое антикоррозионное покрытие на нескольких автомобилях. Я тогда купил «Жигули-пятерку» и предложил ее в качестве подопытного кролика. И им хорошо, и мне полезно. Елена Павловна пообещала.

— И попросила бериллий?

— Нет. А вот недели через три от ее имени позвонил человек и попросил с килограмм бериллиевой бронзы.

— Назвался?

— Просто сказал, что от Елены Павловны. Мне этого было достаточно.

— Он был у вас?

— Нет.

— Георгий Семенович, расскажите-ка все это подробно, с мелочами, попросил Агрба.

— Значит, обратился он от ее имени. У меня как раз в наличии не было бронзы. Порекомендовал ему связаться со мной через две недели. Но металл поступил раньше. Вечером я позвонил Елене Павловне домой, попал на автоответчик, я передал все, что нужно. Дня через три этот человек позвонил, я велел ему приехать на следующий день. Так и было: назавтра он объявился на проходной — мне дежурный солдат дал знать. Заказал я пропуск.

— На чью фамилию?

— Вот этого не помню. Фамилия, как говорится, рядовая, незапоминающаяся да и минуло уже дольше двух месяцев, где тут удержать в голове, за это время такое количество людей пребывало, всех не упомнишь! У нас у бюро пропусков очереди случаются, к нам едут из разных регионов, мы на округ единственные. В тот раз, наверное, так и было: пока он достоялся, пока выписывали пропуск, пока шел ко мне через всю территорию, как и вы, мы-то, видите, аж где находимся, — меня срочно вызвало начальство: в одном цеху ЧП случилось, взорвался баллон с кислородом, рабочему кисть оторвало. Я бегал туда. Пробыл там часа полтора, а может и два. Этот, от Кубраковой, видимо, не дождался. Через день-два я позвонил ей на работу, сказали уехала в Германию. А потом вот — погибла. За бронзой больше никто не пришел…

— Где в городе она еще может использоваться? На каких предприятиях?

— В радиоэлектронике, в точной механике.

— А поступает откуда?

— С металлобазы.

— Сколько бронзы просил человек от Кубраковой?

— С килограмм.

— Так мало?!.. «Килограмм с любого склада, с любой базы можно вынести, никто и не почухается», — подумал Агрба. — Жаль, что вы не запомнили его фамилию… Георгий Семенович, а корешки пропусков у вас сохраняются? Можно по ним установить фамилию этого посетителя?

— Сможем. Порыться только надо. Месяц и день определим, ведь он приходил, когда у нас ЧП случилось с баллоном, день памятный.

— Как быстро вы сможете это сделать?

— К концу недели. Как вас найти?

— Запишите мои телефоны, служебный и домашний, а еще следователя прокуратуры товарища Скорика, если не дозвонитесь ко мне, — Джума продиктовал…

35

— Ну что? — спросил меня Назаркевич, когда мы в очередной раз встретились в СИЗО.

— По-моему все идет нормально, — и я пересказал ему, что уже мною сделано.

— Ну-ну, — он ухмыльнулся.

— Сейчас меня занимают две вещи: каким образом колпачок от газового баллончика очутился в кармане чехла вашей машины, и — самое главное майор Агеев, которому вы разбили «Москвич» в ту злополучную среду.

— На первый вопрос у меня есть банальный ответ: колпачок подбросили. Неужели вы сами не могли прийти к элементарной мысли? — раздраженно спросил он. — Я говорил вам, что правая передняя дверца не запирается, замок испорчен.

— Где это могли сделать?

— Да где угодно! Во дворе у моего дома, на стоянке возле института.

— Если во дворе, то только человек, который знает ваш адрес. Если на стоянке, значит тот, кто осведомлен о месте вашей работы, номере машины и, возможно, что в нее можно беспрепятственно проникнуть. В обоих случаях человек знающий вас неплохо.

— Забавно, — он со странным интересом посмотрел на меня.

— Теперь майор Агеев. Постарайтесь, Сергей Матвеевич, вспомнить абсолютно все, о чем вы тогда на шоссе с ним говорили.