Право учить. Работа над ошибками

— А ты бы протестовал? На несколько мгновений стать частью бури, бушующей в сердцах... И потом, всё возвращено в целости и сохранности. Моими скромными усилиями в том числе.

— Твоими?

— И Шеррит. Мы были Пред-Хранителями. Теми, кто запечатлевает исходный образ, чтобы сохранить его и помочь миру снова принять прежний вид, а заодно уберечь от повреждений всё за пределами Круга клятв.

Так вот почему узор раздваивался! Это был защитный слой и память одновременно. Но каким образом, фрэлл меня подери?!

— Ксо, а ты можешь рассказать?

— О чём? — Кузен сладко потянулся, разводя руки в стороны.

— Как ты это делал? И...

— Ещё что-то?

Я куснул губу.

— На Изнанке, когда... Наверное, не стоило подглядывать, но... В общем, я не видел никого из вас.

Ксаррон склонил голову набок, два или три вдоха смотрел куда-то в сторону, потом подтвердил:

— И не должен был.

— Как это? Ведь у всего наделённого душой или её подобием есть Изначальный узор, тот, который составляет суть, непохожий ни на какой другой.

— Правильно.

— Так почему же...

Меня удостоили усталой усмешкой:

— Представь себе шарканский ковёр, в котором сплетаются сотни нитей. Его узор складывается из мельчайших фрагментов, как мозаика, но разве ты можешь выделить хоть один? Ведь они — единое целое, хотя каждый, бесспорно, неповторим и непохож на другие.

— И причём здесь драконы?

— Мы части мирового гобелена. Неповторимые, но всё-таки части. Мы составляем мироздание собой. Своими телами. Когда-то давно плоть мира была тугой, потому что Пряди тысяч драконов сплетались между собой, теперь же ткань стала совсем редкой.

— Ты хочешь сказать, что всё вокруг — это...

— Драконы. — Кузен устроился на ограждении террасы. — Мы можем сжаться в комок или растянуться от горизонта до горизонта, но не перестанем быть кусочками мозаики, из которой складывается узор всего существующего на свете.

И кто из двоих врёт, спрашивается? Ещё зимой мне совсем другими словами описывали уровни мироздания!

— Но Тилирит говорила, что драконы стоят НАД Гобеленом.

В понимающем выдохе Ксаррона оказалось очень много тепла, но оно не смогло полностью заглушить ехидство усмешки:

— Матушка... Тилли никогда не скажет всего. Пора привыкать.

— Она солгала?

— Нет. Просто умолчала чуть о большем, чем следовало. Вижу, придётся мне приниматься за мамины недоделки, ну да ладно... Ты слышал о Зале Свершений, Джер?

Конечно слышал, хотя и немного. Помнится, сестра всегда говорила об этом месте с напряжённым придыханием, а я никак не мог понять, восторг звучит в её голосе или ужас.

— Да. Правда, не представляю себе, где и зачем он находится.

— Несколько раз на протяжении своей жизни каждый дракон приходит в Зал Свершений, чтобы... держать мир.

Звучит незатейливо.

— Держать?

— Следить за густотой Прядей и, если понадобится, делиться своей плотью. Но для таких дел прежде всего необходимо самому развоплощаться.

— Полностью?

Ксаррон вскинул брови:

— Почему это тебя удивляет? Конечно полностью. Мы оставляем доступную зрению и осязанию форму, взамен получая возможность быть сразу везде и...

Заканчиваю фразу:

— Нигде.

— Верно.

— Значит, попадая в Зал, вы перестаёте существовать?

— Именно. Перестаём существовать как телесное воплощение. Собственно, всё, что ты видишь, не более чем игра, подаренная нам богами в награду за послушание. Даже сейчас, разговаривая с тобой, я нахожусь не только здесь, Джер, но и во многих других местах. Обидно знать, что тебе уделяет лишь сотую долю внимания?

— Не обидно, а...

Болезненно. Обижаться нет смысла, замысел небожителей не изменишь. Ни в отношении драконов, ни в моём личном отношении.

— Награда, говоришь?

— И весьма завидная, — подтвердил кузен. — Потому что жить многими жизнями сразу — хорошо, а обзавестись своей собственной — куда лучше!

— Но как же другие живые существа? Они ведь не зависят от вас?

— К счастью, не слишком сильно, всего лишь ходят по сотканному ковру. Именно поэтому ты легко можешь видеть на Изнанке каждое из них.

— Значит, всё, что я вижу, всё, что могу ощутить, это... И ты — тоже?

— И я. — Улыбка на губах Ксаррона стала немного печальной. — И твоя сестра. И моя матушка. И много других. Но не ты сам.

— Потому что внутри меня Пустота?

— Да. Прости.

Покорный покой в голосе кузена заставил моё сердце скорбно сжаться. Он просит прощения? У меня? Нет, вряд ли. Тогда, должно быть, у себя самого. Да, именно — он наверняка не хотел посвящать меня в семейные тайны, не мог предположить, что я нырну на Изнанку и увижу то, чего нет. То, что не должен был видеть.

— Ксо...

— Хочешь спросить ещё? По-моему, я всё уже разъяснил.

Да, и вполне доходчиво. Теперь понятно, что именно происходило во дворе усадьбы: Элрон наполнил своими желаниями ту часть плоти мира, которую составлял. Немудрено, что мир охотно принял изменения! Он на несколько минут стал самим собой, и только. Стал самим собой... Фрэлл!

— Да, всё. Кроме одного. Если я не являюсь частью мира, то... Зачем я вообще нужен? Просто вытаптывать и вытирать Гобелен, нити которого — ваши тела?

Ксаррон кивнул: