Право на жизнь

И вот сейчас, доучившись до второго курса и ни разу не вызвав подозрений своими изысканиями, надо же было так глупо попасться. Еще повезло, что ни заметивший его с молотом у разрушенной стены преподаватель, ни ректор не заподозрили ничего, кроме обычной студенческой шалости. Один осколок камня неудачно отлетел и распорол Данстору левую щеку почти до кости. Чудом не задело глаз, хотя по брови тоже полоснуло. Но какие к крыжтам лекари, когда Данстор нашел такую силу, что всем этим недоучкам и не снилась?

3

— Девонька моя! — тут же запричитала Беата, как только мы переступили порог обновленной лавки «Нужные вещи». — Живая, здоровая!

Пусть и выяснилось со временем, что мы с Беатой как минимум ровесницы, а то и я ее старше, искоренить ее отношение ко мне как к младшей сестре, было невозможно. Да и я совсем не против.

— Увез, гад, и ни слуху ни духу! И добро бы сам вернулся, нет же, только мордоворотов своих прислал за вещами! Вот и переводи на такого продукты! А тех и добром выспрашивала, и поварешкой грозила, да что с них взять, коли сами ничего не ведают… Ну да поняла хоть, что там остаешься. Вот с утра все глаза и проглядела в окно — приедешь ли, воскресенье же…

— Приехала, моя хорошая, как же я тебя брошу, — мы смеялись, все никак не наобнимаясь. Пара месяцев в городе и у Беаты уже прорезался местный говорок, не иначе у соседки-пекарши переняла.

— Помнишь Мексу и Анхельма?

Друзья с удовольствием составили мне компанию в поездке в Ровель. Черному чудищу я вчера с обеда оставила тарелку с мясом, а вернувшись из библиотеки, обнаружила ее вылизанной до блеска. Сама тварюшка больше на глаза не показывалась. Принесенная с ужина сырая печенка также исчезла за ночь. Кажется, неведомый крыжтенок и не собирался уходить. Утром оставила ему открытое окно и двойную порцию мяса, а кувшин с водой тот, похоже, и сам обнаружил.

— Как же не помнить! Ой! — всплеснула Беата руками. — Что ж я вас тут на пороге держу! Вы же с дороги только, утряслись поди… А ну-ка все к нам домой, чай пить, там все и расскажете. Лавка, чай, не рассохнется, все равно все на площади главной гуляют.

За ароматным чаем со свежими булочками (а я заметила, как доставивший их сын пекаря на Беату коровьими глазами смотрел!) неспешно обсудили прошедшую неделю.

— Вот радость-то, милая! Так, значит, аристократке этой по носу дали? А этот-то, племянник его, который принц, так ему все с рук и сошло? Ух, вот приеду я к вам, только пальцем на него ткните! И что, что темная? Я в ваших магических делах не разбираюсь, конечно, а чего они нос воротят?.. Опасная? Это Ардина-то? Ой да не смешите мои папильотки… Злиться нельзя? Так а кто тебе даст? Надо будет, и этой вашей светлости живо руки укорочу, чтоб не бесил, — разошлась Беата.

— Дин, так ты смотри, — продолжала она. — Если темная вот эта твоя сила из берегов выходит, когда тебе плохо, так, может, и светлая быстрее вернется, если ее правильно кормить?

— А ведь Беата права, Ардин, — задумчиво сказал Хельме, не обратив внимание на то, как Беата выразительно и страстно ему подмигнула. — Если твой Свет такой же изначальный, как и Тьма… Извини, что говорю «если», но просто не видел же никто. Так он от хороших эмоций и восстановится быстрее.

— Не думаю, Хельме… Я его весь отдала, подчистую. Интальд сказал, что на это время понадобится. Какое не уточнил, но я и сама поняла, что не скоро.

— Проверь. Сейчас, — потребовала Мекса.

— Здесь? — испугалась я.

На меня требовательно уставились три пары глаз. Э-ээ, ну ладно.

Вторым уроком мэтр Сарттас научил ощущать в себе магию, весь ее запас, не прикасаясь к ней.

— Сядьте в удобную позу, Ардинаэль, расслабьтесь. Закройте глаза. Дышите медленно и глубоко. Теперь представьте, что смотрите не вперед, а в самое себя. Вот ваша голова, теперь вы медленно спускаетесь взглядом ниже. Это нос, вдохните, почувствуйте запахи. Рот. Вы еще должны чувствовать вкус травяного чая, что выпили недавно. Ниже. Горло. Вдохните, а затем выдохните, но не свободно, а пропустите воздух через голосовые связки. Вы не издаете ни звука, но чувствуете, что можете превратить этот воздух как в слово, так и в песню, стоит только захотеть. Спускайтесь ниже. Вдохните так глубоко, как сможете, отведите плечи назад. Это воздух наполняет вашу грудь, насыщает кровь жизненной силой, выводит лишнее. Теперь левее. Ваше сердце. Оно равномерно стучит, толчками выбрасывая кровь. Прислушайтесь. Смотрите на него. Теперь расфокусируйте взгляд, смотрите как сквозь мутное стекло. Вы можете увидеть что угодно. Звезду, яркий цветок, животное, драгоценный камень, любое пятно …

— Озеро.

— О-о… Очень хорошо, Ардинаэль… Озеро. Опишите его.

— Черное. Но я не знаю, сама вода черная или это оно настолько глубокое.

— Пока не подходите к воде, не проверяйте. Очертите взором все его берега, медленно, по окружности.

— У него не видно берегов, мэтр Сарттас. Кроме того, на котором я стою.

— Э-ээ… а-а… Хорошо, Ардинаэль. Представьте на том месте, где стоите, какой-то знак. Дерево или символ…

— Здесь камень.