Право на жизнь

Данил не ответил – замер, прислушивался. Вроде тихо… Слышали, нет?

– Вы чего там шумите? – раздался в наушнике злобный голос Шейдера. – Провалите операцию нахрен!

– Сильно?

– Да уж… порядком!

– Что телефон?

– Молчат.

Данил облегченно выдохнул, зашевелились и остальные.

– Ну ты Проф… дал прикурить, – послышался осипший от напряжения голос Сашки.

– Лучше б пилили… – добавил Ван.

Семеныч виновато хмыкнул:

– Да, мой косяк, согласен. Не думал, что так получится. Меняемся?

– Ползи вперед, – ответил Данил. – Если встретят – за тобой укроемся. Сам виноват.

– Тогда включаю защиту на полную, – не стал возражать тот. Нагнулся, протискиваясь сквозь образовавшуюся дыру – и вдруг замер на месте.

– Чего там? Застрял? – Данил пододвинулся вплотную, пытаясь заглянуть ему через плечо.

– Растяжка! – сдавленно прошипел Проф. – Вот ублюдки… Как умело поставили! Сразу за шестами торчит, вплотную! Если б пилили – точно бы сорвали, с гарантией!

– Так снимай! – Добрынин, осознавая, что могла сделать граната в замкнутом объеме трубы, разом пропотел. Тут даже не в осколках дело – уник весь основной удар примет, выдержит. А вот перепад давления всю группу положит, без вариантов.

Профессор возился пару минут, не больше.

– На… себе сунь…

Данил принял гранату, посмотрел – Ф1. Было б странно, если другую поставили… Тут и не нужно больше ничего. Караульщики прошляпят – так в трубе рванет. И ведь не будь уника – и впрямь пилили бы. А он все гадал, почему два алкаша на таком важном объекте?..

Труба шла все время прямо, только один раз слегка изогнувшись к востоку. Решеток, растяжек и других преград больше не попадалось, но Данил в какой-то момент понял, что предпочел бы десяток более сложных препятствий, чем всепоглощающую, какую-то даже глобальную, вселенскую вонь канализации. От нее не спасали даже противогазы. Она, казалось, проникала отовсюду: просачивалась сквозь фильтры, протискивалась между краями резины и кожей, лезла в малейшие щели в комбинезоне и даже проникала сквозь молекулы ткани ОЗК. Эх, провоняют, пожалуй! Все ж не зря они по Сашкиному примеру ОЗК оставили. Пригодились костюмы напоследок. После этой кишки их только выкинуть и остается!

Стенки трубы, десятилетиями видевшие только эту отвратительную кашу, исторгаемую человеческими организмами, словно соплями были покрыты толстым слоем мерзкой мутно-сизоватой слизи. Она мелкими сталактитами свисала с потолка, медленными, ленивыми струйками сползала по стенам, капала в текущий внизу ручеек, и от всего этого великолепия хотелось выблевать свой желудок. Идти было трудно, ноги норовили разъехаться в разные стороны, подошвы бахил не давали уверенного сцепления на скользком, покрытом мутной гадостью металле. Пару раз Данил чуть было не упал, почувствовав под подошвой что-то скользкое и отвратительно-податливое, но оба раза успел ухватиться за ранец жизнеобеспечения топающего впереди Семеныча, и только это спасло его от скупывания в тошнотворном месиве. Проф же стоял на ногах как влитой – широкие копытообразные подошвы ботинок уника словно цеплялись за скользкий пол тысячью мелких коготков, и свернуть его владельца с места не представлялось никакой возможности.

В наушнике не раздавалось ни слова. Слышно было лишь натужное сопение, хрип, да изредка – мучительно подавляемые рвотные позывы, от которых самому хотелось расслабить мышцы живота и предоставить желудку полную свободу действия и самовыражения. Спустя какое-то время Данилу начало уже казаться, что это не труба даже, а нутро, требуха какого-то великана, кишка, по которой его отряд путешествует в поисках выхода вот уже добрый десяток лет…

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем труба выпустила их из своей мерзкого плена. Стенки внезапно разошлись в стороны и вверх, и отряд оказался в канализационном коллекторе – клетушке пять на пять с лениво вращающимся под потолком большим четырехлопастным вентилятором и двумя входящими трубами меньшего диаметра.

– Время? – выпрямившись, спросил Данил у Семеныча – за своим дозиметром лезть было далеко, а у Профессора часы всегда перед глазами, на внутреннем экране шлема.

– Двадцать минут до начала, – отозвался тот.

– Успеваем? – озаботился стоящий рядом Сашка.

– Должны успеть, – ответил Данил.

– Куда идти? – подал голос Ван, тыкая рукой в уходящие в разные стороны трубы. – Вилка.

В наушнике вдруг зашипело, и далекий голос Шейдера – сигнал глушила толща земли над головой – сказал:

– Слышь, Добрыня, вам везет. У меня тут «синяк» очнулся. Я его попытал немного – с применением, так сказать… Утверждает, что труба выйдет в коллектор, а из него, если уйти правой трубой, – это вы в отстойник попадете. Туда обычная вода после хознужд стекает, не дерьмо. Отстойник у самого забора находится, в глухом углу. Из него люк в сараюшку. Там серьезной охраны нет, только дедка божий одуванчик сидит. Правда, у деда тревожная кнопка всегда под рукой – так что вы уж там действуйте аккуратно и быстро!

– Люк заперт?

– Да. Железный засов на крышке снаружи.

– Сарай на открытой местности?