Право на жизнь

– От Ухты нам немного остается, – пробормотал Хасан. – Но в график мы уже не укладываемся. У меня одна надежда – что соперники наши также запаздывают. Иначе все впустую…

– Так, может, ну его к черту, отдых? – встревожился Данил. – Если не успеем – это же… Всему конец!

– Нет, нельзя. Люди устали, и ночь скоро – сам же говоришь. А в темноте и заплутать недолго. С пути собьемся – еще больше времени потеряем.

Он постучал каблуком в люк БТР, и когда наружу высунулась голова в шлемофоне, указал вперед:

– Двигай. Мы на броне подскочим, тут недалеко.

Коробочка тронулась и спустя пару минут тормознула на обочине трассы напротив дома. Данил, спрыгнув на землю вслед за Хасаном, принялся осматриваться.

Вблизи стало видно, что дом и в самом деле огромен. Два этажа, да еще и мансарда с большим трехстворчатым окном и балконом. Весь он был изукрашен резными завитушками, и по его ухоженному состоянию было понятно, что здесь живет человек, привыкший следить за своим хозяйством. В обе стороны от дома уходил штакетник, сквозь который просматривался двор с сараями, и огромный кобель, бегающий по двору и гремящий цепью. Входная дверь вдруг отворилась, и на большое резное крыльцо вышел старик – небольшого росточка, худенький, щупленький, с короткой пегой бороденкой. Посмотрел внимательно на Данила – и тот внезапно испытал странное чувство, будто ему заглянули внутрь, в самую душу…

– Вот и смерть моя пришла… – проскрипел вполголоса, будто бы сам себе старикан. – Входите, гости дорогие, располагайтесь, будьте как дома.

Данил глянул на Хасана. Тот в ответ пожал плечами, словно говоря: «Ну, я же тебе говорил» – и повернулся к хозяину дома:

– Не бойся, дед, не обидим. Мы проездом. Переночуем и дальше пойдем.

– Уж я без вас знаю, обидите или нет, – странно усмехнувшись, отозвался дед. – Входите уж, чего снаружи торчать…

– Мы не одни…

– Да не слепой… – съязвил тот. – Всем места хватит.

Оставив Хасана отдавать распоряжения, Данил поднялся на крыльцо и зашел внутрь. Дом, вероятно, раньше был чем-то вроде придорожной гостиницы. Весь его первый этаж занимал просторный холл с мягкими, слегка потрепанными диванчиками и креслами. Прихожей как таковой не было – сразу же справа от входа находилась небольшая гардеробная с рядами вешалок и узкими пеналами для одежды вдоль стен. Слева – барная стойка. Только не из бочек составленная, как в «Тавэрне», а из натурального дерева, с длинной гладкой столешницей, по которой бармены в старых фильмах так лихо катали стаканы с напитками. Дед сидел здесь же, у стойки, на высоком стуле с длинными металлическими ножками, и попивал какую-то бурую тягучую жидкость из низенького бокала. Приглашающе кивнул на стул напротив, и Добрынин, поправив «винторез» на спине, взгромоздился на него.

– Ну и куда вас несет, к черту на рога? – скрипуче осведомился хозяин. – Что вам в этой глуши понадобилось? На моей памяти в ту сторону всего раза три караваны проходили. И обратно не вернулся никто…

– Дела, дед, важные дела, – напустил туману Данил. – Давно, говоришь, тут?

– Да почитай полста лет уж бессменно кукую.

– И как тебе последние двадцать лет живется-выживается?

– А чего мне… Глушь, тайга. Зверья полно развелось, без человека-то… Охочусь. Огородик, вон, развел. Запасы, опять же…

– Так ведь радиация! Какая охота? – усомнился Данил. – На мутантов?

– И эти забредают, – согласился дед. – У меня с ними разговор короткий… Дак что ж – мутанты… Змей вполне съедобен, надо только ядовитые железы удалить. Правда, мясцо жестковато – да не с нашей жизнью привередничать…

– Какой такой змей?

– Такой… Самый натуральный змей, только рядом с головой пара щупальцев торчит. На трехголового Змея Горыныча похож.

– А, горыныч… – понял Данил. – Ясно. У нас тоже водится, но пробовать его мясо никто не отваживается.

– С голодухи и не то схомячишь, – проворчал дед. – А вообще – какая уже радиация… Нет, ну попадаются еще очаги, где зашкаливает – так ведь малые они. А в остальном чисто. По нам ведь не били – кому мы тут в глуши нужны? По Ухте – да, ударили вроде бы разок, так ведь она эвона где… Только с осадками и дошло. Было тут рентген десять по местности… И что? Быстренько все и распалось. Так что и живности не сильно повредило.

– А Сыктывкар? Мы его проходили – там до сих пор локалки встречаются.

– Да, ему, говорят, больше досталось, – кивнул дед. – Дык от него до меня и того больше. Он ведь эвона где – южнее Ухты даже… Глушь тут, это и спасло.

Дверь хлопнула, и в дом вошел Хасан. Вслед за ним группами и по одному повалили бойцы.

– Э! Ну-ка – обувь снимаем и мне сдаем! – сорвался со стула дед и, распихивая бойцов, устремился в гардеробную. – Наваляете на пол, убирай потом за вами!

Раздались смешки:

– Боевой дед!

– Бойкий старикан!

– Правильно, дедуль, приучай к порядку!

– Отвыкли, понимаешь, от цивилизации…

Рядом с другом на дедов стул опустился Сашка. Поднял недопитый бокал, понюхал, поморщился:

– У него тут что, запасы алкоголя сохранились?

– Живет-то один, – пожал плечами Данил. – Кому пить?